 Из истории семиреченских казаков. От основания, до революции.
А.П. Ярков
Семиреки
Базой для создания Семиреченского войска стали два полка (9 и 10) Сибирского казачьего войска, переселенные на вновь присоединенные к России территории. Но первая станица в Семиречье (на севере) – Сергиопольская была основана сибиряками еще в 1847 г.
Прежде, чем перейдем к освещению вопроса о создании Семиреченского войска, необходимо понять – почему только здесь (в отличие от других территорий Средней Азии) было создано войско? Если мысленно выстроить на карте Российской империи всю цепь казачьих земель, то за исключением Донского (внутри страны) и Семиреченского они располагались либо на естественных рубежах исторических "русских" территорий страны, либо на границе кочевого мира. Семиреченское войско стало искусственным барьером между китайскими землями и кочевниками Средней Азии, в неспокойном мире которой царской власти нужна была постоянная опора для стабилизации положения и охраны внешних границ. Крестьян для переселения в столь далекий край было трудно организовать – нет железных дорог. А без них пустыни продолжали неизменно собирать свой "урожай" – человеческие жизни.
Выход виделся в казачьей колонизации, основой которой должны были стать сибирцы, уже бывавшие в этих краях, знающие язык и традиции коренного населения. Военный министр России Милютин предложил селить в Зачуйском крае исключительно казаков Сибирского войска, и, в крайнем случае – Оренбургского "но только не по жребию или назначению, а охотников..." Этот план не вызвал энтузиазма у сибирцев, которых все-таки направляли в Семиречье по жребию и назначению.
Но протестовать они не могли. Не могли и игнорировать установления казачьей службы, где: первые три года казак находился в "приготовительном разряде" (2 – в станице, а 1 – в лагерях); последующие 12 лет – в строевом разряде (первые 4 года несли действительную службу в районах, предписанных военным ведомством; следующие 4 года состояли в частях 2-й очереди, а затем – в войсках 3-й очереди в станицах). Находясь в частях 2-й очереди, они ежегодно отправлялись в лагеря, а в частях 3-й очереди проходили один лагерный сбор.
По Положению 1835 г. на казачьей территории запрещали селиться людям иного происхождения, но из-за недостатка кадров в новое войско зачисляли также крестьян, бессрочноотпускных солдат, мещан, а также китайских эмигрантов (солонья, манчжуров и калмыков). Планы заселения "илийскими" казаками предусматривали и территорию Кыргызстана – в 1860 гг. предполагалось поселить в Пишпеке 50 семейств, в Токмаке – 25, а линию казачьих поселений продлить до Иссык-Куля и Нарынского края.
Интересно, что предусматривалось выделение земель под казачьи выселки (хутора) или пикеты в Джумгале (на 50 дворов), в Кочкоре (50 дворов), в Куртке (100 дворов) и для оренбургских казаков.
Поневоле стали осваивать с 1875 г. полупустыню и берега Аму-Дарьи 2,5 тыс. уральских казаков-старобрядцев. Это были те, кто отказался подчиниться новому положению о всеобщей воинской повинности, был перечислен в мещане (но не лишен права вернуться в казачье сословие) и с семьей выслан в Туркестан. Казаков, отказавшихся подписать воинскую присягу (старообрядческая традиция не допускала письменной клятвы) стали называть "уходцами", хотя они не уходили, а шли под конвоем. В 1881 г. 500 из "уходцев" были прощены и возвращены в казачье сословие, иногда повторно отправляясь в Туркестан уже в качестве служивого или перечисленного в семиреченцы.
Противником дальнейшего расширения казачьей колонизации в Семиречье оказался... генерал-губернатор Туркестана К.П. фон Кауфман, писавший: "Казакам отведены лучшие ... земли, без всякого внимания к правам и нуждам киргиз". Его сторонником был, как ни странно, Г.А.Колпаковский – первый наказной атаман Семиреченского войска. Колпаковский со знанием дела говорил о казачестве как о силе, не способной противостоять серьезному врагу, а кочевники же не нападали на линейные казачьи поселения.
Точка зрения двух генералов совпала с общим изменением характера, стратегии и тактики военных действий в мире. Казаки потеряли первоначальное значение и в Средней Азии как боевой авангард. Это не значит, что казачество "приказало долго жить". 13 июля 1867 г. военный министр Милютин подписал "Основные начала положения о Семиреченском казачьем войске", что фактически можно считать точкой отсчета его истории, как и истории наказных атаманов войска.
Первой крупной акцией, которую предприняло новое войско (вместе с сибирцами) под командованием Колпаковского, стал Кульджинский поход 1871 г. Кульджа была вторым по величине городом Илийской провинции, располагаясь на выгодных торговых путях во внутренние районы Китая. В 1871-81 гг. этот край находился под протекторатом России, а позже здесь обосновалось русское консульство, действовала школа военных переводчиков, отделение Русско-китайского банка. В самом городе было много русских магазинов, мельниц и даже небольшая больница. Впоследствии Кульджа сыграет важную роль в судьбе семиреков.
Сам Герасим Алексеевич Колпаковский был личностью, безусловно, неординарной. Потомственный дворянин с 16 лет служил в армии, пройдя путь от рядового вольноопределяющегося до генерала. С 1867 г. Г.А. Колпаковский в течение 15 лет управлял Семиреченской областью и одноименным казачьим войском. С одной стороны, он был активным проводником царской политики в Центральной Азии, а с другой – выступая патриотом России, ратовал за развитие дружественных отношений между местными жителями и переселенцами. Вот что писал очевидец – пишпекский врач и общественный деятель Ф.В.Поярков: "Это был не только военный человек, а администратор и организатор в лучшем значении этого слова, сердцу которого одинаково близки и дороги как экономическое положение обитателей, населяющих Семиреченскую область, так и прочие условиях их быта. Он старался всесторонне понять и изучить как жизнь полудикого кочевника, так и пришлого населения, чтобы одинаково быть полезным и всегда быть готовым прийти на помощь, как тому, так и другому". Известно, что Колпаковский подарил колодки с пчелами жителям села Покровки, после чего там развилось промышленное пчеловодство.
Конечно, Колпаковский – сын своего времени, условностей и порядков общества, к которому принадлежал. Но нельзя в оценке исторических личностей исходить только из их социального положения и происхождения. Тем более что Колпаковский был не только администратором, но и исследователем. Его сообщение "О древних постройках, найденных в озере Иссык-Куль" опубликовали в Петербурге в 1870 г., родив у властей мечту о приобретении в Европе водолазного костюма для их изучения.
Немало способствовал Г.Колпаковский ученым, а те в знак благодарности назвали его именем ледник хребта Кыргызского Ала-Тоо и один из видов тюльпанов. После смерти члена Военного совета империи Г.А.Колпаковского пишпекцы решили поставить ему памятник и даже пригласили в 1896 г. для этого архитектора Поля Базиля Гурдэ. Как свидетельствуют архивные документы, памятник этот общество желало бы иметь следующий: "чугунный бюст Его Высокопревосходительства в натуральную величину, поставленный на гранитный пьедестал, на котором должна быть металлическая доска с надписью "Генерал от инфантерии Герасим Алексеевич Колпаковский, покоритель кокандской крепости Пишпек и основатель города Пишпека".
У Г.А.Колпаковского были не только друзья, но и влиятельные враги. Поэтому, рассматривая просьбу, приемник Колпаковского – новый военный губернатор Семиречья В. фон Таубе указал, что Пишпек имеет более важную из общественных нужд, чем памятник Колпаковскому – расширение существующей церкви. Позже все-таки было принято решение о присвоении имени Колпаковского Первому Семиреченскому полку (находящемуся на постоянной, действительной службе), с которым он участвовал: в 1871 г. в Кульджинском походе, в 1873 г. – в Хивинском; в 1875-76 гг. – в завоевании Ферганской долины.
Отметим, что за исключением военного времени и периода массовых беспорядков Второй и Третий Семиреченские полки находились на льготе, т.е. в запасе. Кроме того, с 1906 г. станичники призывались в Гвардейский Семиреченский взвод, который входил в 3-ю (сводную) сотню Лейб-гвардии сводного Казачьего полка, охранявшего в Санкт-Петербурге императора Николая II. Служили семиреки вместе сибирцами в Кульдже, Чугучаке и в Кашгаре – в охранных сотнях при российских консулах.
Необходимо отметить, что рост семиреченского казачества шел медленно – через 20 лет после создания войска, указывал историк С.Бегалиев: "…в самых населенных казаками Копальском и Верненском уездах насчитывалось соответственно 520 и 876 дворов, разбросанных в станицах, выселках и пикетах". Но С.Бегалиев ошибался, когда утверждал, что "В Пишпекском же и Иссык-Кульском уездах, включенных в Семиреченскую область, не только не было казачьих поселений, но и не планировалось".
Сменившие Кауфмана и Колпаковского администраторы не только вынашивали планы увеличения численности семиреков за счет переселения сюда казаков из привычных к горам Кубанского, Терского и малоземельного Донского войск, но и мечтали создать особые полки из казахов, кыргызов, дунган, уйгур под командованием казаков. А чтобы защитить свое "Памирское золотопромышленное товарищество" предприниматель А.В.Козелл-Поклевский даже предлагал в 1912 г. туркестанскому генерал-губернатору А.Самсонову создать особое Алайское казачье войско, хотя тамошние условия не очень подходили для этого.
На территории Кыргызстана казачьи поселения появились, но только в начале ХХ в. Несколько особняком стоит история выселка Охотничьего (Нарын-кола) на реке Текес, который одно время числился в Иссык-Кульском уезде, но затем был отнесен к Джаркентскому уезду (современная территория Казахстана). Жители этого выселка находились на передовых рубежах России – до китайской границы 3 км. Не только воинскими качествами выделялись казаки из Охотничьего: сотник А.Ф.Берников активно интересовался древностями края, собирал их; казак Шайкин построил дорогу, существенно сокращавшую трудный путь по горам.
Со второй волной переселения в Кыргызстане увеличилось количество населенных пунктов (к 1914 г. до 200), в т.ч. станиц. И почти в каждой из них, построенных вдоль дорог или на берегах водоемов, оформлялся духовный центр – с православной церковью или молитвенным домом и, как правило, с небольшим садом из фруктовых деревьев.
В семиреченских станицах на 1 января 1914 г. насчитывалось 54340 чел. обоего пола. Это немного на фоне остальных казачьих областей, где в общей сложности проживало 4,5 млн. чел. Но нужно исходить из того, что европейское население Кыргызстана составляло всего лишь 1/10 от численности коренного – 700 тыс. чел. Поэтому 2,5-3 тыс. казаков и членов их семей в нескольких поселениях Кыргызстана вполне заслуживают отдельного анализа. Тем более что их положение сильно разнилось от экономического статуса прочих переселенцев и естественно, от положения кыргызов, казахов... Казаки имели одно немаловажное преимущество – большой земельный надел (до 50 десятин). Если же учесть, что казачество Семиречья в силу постоянной занятости по службе (служили с 18 до 36 лет) засевали всего лишь 18,9% площадей, а буквально накануне войны 1914 г. получили новые земельные наделы, то можно представить – с каким вожделением смотрели на эти наделы поздние переселенцы (т.н. самовольцы), бедствовавшие без земли и крыши над головой (некоторые жили в юртах).
Некоторые казаки были не очень усердными земледельцами: "Казаки либо по неумению, либо по нехотению, не использовали новые усовершенствованные орудия труда, а везли с собою во вновь освоенные земли тяжелую сибирскую соху, которой пользовались в течение нескольких десятилетий". "Семиреченские областные ведомости" с горечью сообщали, что: "Обработка земли велась ими без учета агрокультуры: не использовались травосеяние, севооборот, минеральные удобрения вообще не применялись. Навоз, естественное удобрение, либо попусту сжигался, либо бесхозно разбрасывался по территории станиц".
В 1907 г. на берегу Тюпского залива в 28 км. от уездного Пржевальска была создана первая станица – Никольская (Николаевская, ныне Николаевка). Первым делом, хотя насчитывалось в станице всего 20 дворов, казаки поставили вполне приличную деревянную церковь, на которую, как принято, был выделен земельный участок.
Станичники жили основательно – благодатная земля почти не требовала полива, мягкий климат, обилие речной и озерной рыбы, пасеки, тучные пастбища. Правда, землицы было по казачьим представлениям все-таки маловато – в 1911 г. даже начались волнения среди мобилизованных казаков, которые были встревожены намерением властей – взыскать все долги из мобилизационного пособия и пособия по случаю недавнего землетрясения, а средств от дохода с хозяйства хватило не всем станичникам. Здесь надо уточнить, что по данным Первого (строевого) Семиреченского полка на 1 сентября 1910 г. 19% казаков не имели лошадей для службы. Это заставляло казачью администрацию организовать выдачу пособий неимущим для приобретения коня и обмундирования. Если учесть, что каждый мужчина старше 17 лет должен был иметь верховую не упряжную лошадь (но такими были фактически только 80% выставляемых призывниками), то становится понятно – у малоимущих все пособие уходило на приобретение коня. И, конечно, попытка местной администрации решить проблему долгов, урезая и без того недостаточную для призывника сумму, вызывала возмущение. Явиться на службу станичнику без коня – опозорить всю семью (где уже в 4 года посвящали в казаки, когда, собрав родню, отец выстригал сыну волосы, давал в ручонки шашку и сажал на коня!)
Жители Николаевской не отгородились от остальных жителей. Они охотно приезжали в уездный центр в храмовый праздник. "В храме Пресвятой Троицы в Пржевальске, – вспоминала старожил М.Н.Любимова, – он выделялся на фоне других: изобилие зелени, выстроенные стройными рядами гимназисты и гимназистки, гарнизонные офицеры (и три «полных» генерала, живших здесь в отставке), чиновники, гости из окрестных сел и ближайшей к городу казачьей станицы Николаевской, гарцующие невдалеке любопытные кочевники придавали необычную торжественность и живописность празднику".
Самой большой (904 чел.) и зажиточной в Кыргызстане была станица Самсоновская (ныне Бурулдай) на правом берегу реки Чу в местности Малая Кемень, основанная в 1910 г. как раз накануне печально знаменитого Кеминского землетрясения. Очевидец основания станицы иеромонах Харитон отмечал, что жители всю зиму кормились только вареными зернами пшеницы. И все-таки за короткий срок Самсоновская успела обустроиться – центр станицы даже выделял казачий плац (площадь), на которой, по традиции, молодые казаки обучались строевой подготовке и джигитовке.
В станице были: начальная школа и правление, почтово-телеграфная станция. Быстро вставшие на ноги станичники, подчас сдававшие свои наделы (до 30 десятин на душу, т.е. 100-150 десятин на семью) в аренду, даже смогли создать Кредитное товарищество, подотчетное Государственному банку России.
Создание Самсоновской проходило болезненно – она возникла на землях кыргызов Сарыбагышской волости, у которых (вместе с двумя переселенческими селами) в 1909 г. отняли 48 тыс. десятин. Это, конечно, вызвало недовольство и протест, затронув земельные и имущественные интересы семьи манапа Шабдана – соратника казаков времен "покорения Ферганы".
Друг Шабдана – казак-учитель В.П.Ровнягин (приписанный к станице Самсоновской, хотя и не жил в ней) был уважаемой личностью. Именно он: создал около Токмака первую приходскую школу (реорганизованную в 1895 г. русско-туземную); инициировал открытие известного в крае курорта "Иссык-Ата" и стал его заведующим; сотрудничал с Русским Географическим обществом; организовал обучение взрослых (бесплатно) грамоте, географии, истории. Подвижническая деятельность В.П.Ровнягина вызывала огромный авторитет у населения и настороженность властей.
Кроме двух станиц в Кыргызстане был еще выселок Занарынский (Куланак), расположенный в глубине Тянь-Шаня – в 400 км от теперешней столицы. Этот выселок тоже создавался с превеликими трудностями, поскольку вызвало возмущение у кыргызов, у которых в 1906-07 гг. в урочищах Джамбулак и Куланак отобрали "зимовочные места, орошаемые их трудом под крестьянско-казацкие поселения". Но для властей было важнее это стратегическое, хотя и немногочисленное, казачье поселение – оно перекрывало дорогу контрабандистам. К тому же оно обеспечивало безопасность кочующим скотоводом, способствовало благосостоянию торгового местечка и оседлых жителей. И хотя в лучшем случае здесь жило сто с лишним казаков с семьями, это были надежные, выносливые люди, хорошо знающие местные горы, язык, традиции. Естественно, что у тамошних казаков легче проходила адаптация к высокогорью, да и расстояние до границы, места службы, ближе. Эти обстоятельства подвигли областное начальство расширить опыт Занарынского выселка.
Сохранилась фотография, на которой занарынские казаки пасут лошадей – удивительная идиллия исходит от нее, если не знать, что занятые неимоверно по службе казаки пустили свое крестьянство фактически на самотек. Посетивший казачьи поселения наказной атаман М.А.Фольбаум (в честь которого в Пишпекском и Иссык-Кульском уездах назвали два населенных пункта) был недоволен тем, что: "сельское хозяйство казаков, несмотря на все благоприятные условия для его процветания, повсюду в области на низком сравнительном уровне".
При всем при том семиреки давали большой выход зерновой продукции. Но это часто происходило не из-за умелой агротехники, а потому, что свои наделы казаки отдавали в аренду поздним переселенцам и переходящим на оседлость недавним кочевникам.
Тем не менее, по воле властей после подавления восстания 1916 г. появились новые станицы: Мариинская (около Пржевальска), Кегетинская (около Токмака) и ряд иных поселений, не успевших развернуться в связи с начавшейся революцией. |
