Предыстория | Библиотека | Старообрядцы Забайкалья в ХVIII-XX вв. /стр.1-25/

Интерес к расколу появляется сейчас не из археологического любопытства. на него начинают смотреть как на событие, способное повториться и потому требующее внимательного изучения.

В. Распутин

В наше смутное время, время нового великого раскола общества, несравненно более сложного, чем предыдущие, не находя ответа на многие вопросы, поставленные жизнью, мы невольно устремляем взгляд в прошедшее, стараемся найти в нем ответы на вопросы сегодняшнего дня, К теме раскола русского общества, происшедшего в "бунташном" XVII веке, обращаются ученые, деятели литературы. искусства. Привлекают внимание крупные фигуры, выдвинутые этим движением: бунтаря протопопа Аввакума, вождей соловецкого восстания, царя Алексея Михайловича, патриарха Никона, боярыни Федосьи Морозовой, епископа Павла Коломенского, князя Хованского и других.

Вопрос о расколе начинает все глубже и глубже интересовать общественную мысль. Отношение русского народа к власти, стремление к вольной волюшке, к земле - вопросы непреходящие. Существенный опыт в их разрешении накопили старообрядцы, Преданность вере, духовная непокорность староверов - залог их относительной независимости, черта исконно русская.

Раскол - одно из самых употребляемых в современном лексиконе слов. Русский раскол - великий раскол. У нас ничего не бывает малого. Раскалывается общество, партии, народы, государственность, Кажется, что расколы предопределены всем ходом исторического развития России, но их порождение связывается с насилием. Насилие, применяемое для изменения образа жизни народа, его коренных многообразных форм никогда не шло на пользу России, русскому народу. Но оно часто повторялось, что и приводило к расколу всего общества.

Это было характерно для XVII века, для 1917 года, это мы наблюдаем и в наше смутное время. Все переходные, переломные кризисные явления, если они сопровождаются насилием, порождают раскол. И это повторяется в весьма нежелательной форме на каждом историческом витке. Часто глухота к истории, к ее прежнему опыту, пренебрежение к ее повторяющимся событиям чревато непредсказуемыми последствиями. Казалось бы, что общество развивается, умнеет, учится на прошлом историческом опыте, но часто не делает должных выводов. Это прискорбно. Прискорбно и то, что прошлый исторический опыт подавался нам односторонне. Он то просто искажался, то отражал определенную идейную, идеологическую позицию какого-то официального направления (монархическую, народническую, марксистскую и пр.). Очень ограниченное число авторов имело свои независимые взгляды. Это мы прекрасно видим в освещении истории русского старообрядчества.

В недалеком прошлом староверие в советской исторической науке оценивалось тенденциозно. При этом историки, религиоведы одно замалчивали, другое выпячивали. В староверии усматривали только темные стороны - возврат к старине, косность, темноту и невежество. О староверах писали как о фанатиках, о мироненавистниках, стремящихся уйти от людей в дебри лесов, в горы, в пустыни.

Но в связи с такой оценкой старообрядцев не могу не привести мнение В. Розанова. Он писал: "Вот почему так хороши раскольники с "Исусом". Может быть, еще они спасут мир, с сокровищем веры в них затаенной; и тем лучше, что они - "неотесанны": остальные так усердно тесали себя в истории, что уже ничего не осталось, стесали самую сердцевину себя". Некоторые ученые, литераторы и критики до сих пор утверждают, что жизнь в старообрядческих общинах идет чуть ли не по "волчьим законам". Так называемые "специалисты" подливают масла в огонь, не заботясь об истине, пишут о быте этих людей, унижая их достоинство. Об этом мне уже приходилось писать, в частности в послесловии к роману И. Чернева "Семейщина" (Улан-Удэ, 1988).

Но отрадно отметить и то, что многие современные авторы видят в расколе "основное русло развития русской народной культуры". Хотя эту сторону старообрядчества некоторые историки продолжают замалчивать. А раскол изображается ими как нечто худое, недостойное особого внимания, хотя и "свое родное самобытно-национальное". Чтобы не быть голословным приведу примеры. Так, в одном из новейших исследований читаем, что старообрядчество, "отстаивая национальную ограниченность, проповедуя фанатическую ненависть ко всему новому, иноземному... смотрело не вперед, а назад".1

Церковные авторы как и прежде писали о старообрядцах превратно, также пишут и до сих пор. Вот что пишет о расколе известный церковный историк Г. Флоренский: "Весь раскол в чувстве отчуждения и самозамыкания. Раскол ищет этой выключенности из истории и жизни. Он рвет связи, хочет оторваться. Всего менее это "старообрядчество" было хранением и воскрешением преданий. Это не был возврат к древности и полноте. Это был апокалиптический надрыв и прельщение, тяжелая духовная болезнь, одержимость" 2.

Вот так-то, не более не менее. Не могут историки официальной церкви простить старообрядчеству его самостоятельности, его непокорности властям церковным, его преданности старой вере, старым обрядам и сохранения преемственности в развитии национального самосознания и культуры. А эту позитивную сторону движения раскола некоторые историки стараются как бы не замечать, замалчивать. Замалчивание - один из способов недоброжелательства, осознанное уничижение. Оно - свойство людей недалеких. непорядочных, какими бы степенями они не были отмечены.

На наш взгляд, в этом вопросе более верную позицию занимает Ксения Мяло. Она пишет: "В старообрядческом обществе традиция держалась необычайно крепко и в формах иной раз прямо-таки архаических, крестьянское хозяйство и крестьянский быт вовсе не были враждебно непроницаемы для техники и усовершенствований жизни. Как правило, крестьянин старообрядец стремился быть экономически самостоятельным, крепким хозяином, потому не только не сопротивлялся повышающим эффективность хозяйствования новинкам, но живо интересовался ими, охотно внедрял их... Но любая предпринимаемая новация не должна была разрушать мировоззренческое ядро, сердцевину отвоеванной в жестоких столкновениях XVII-XVIII веков собственной культуры" 3.

Интерес широкого читателя к староверам пробудился после публикации в "Комсомольской правде" и других изданиях цикла статей, посвященных "робинзонаде" семьи Лыковых. О ее мытарствах следили с замиранием сердца! Вынужденный уход от мира под влиянием репрессий 20-30 гг. привлек внимание общественности к крепости кержацкого духа. В описании быта староверов появились элементы анализа, проявилось стремление понять этот особый мир. А у читателей - сочувствие и невольное уважение к этим людям.

Можно уверенно сказать, что вопрос о роли старообрядцев в истории России еще не решен. То в них видят страдальцев за веру и древнее благочестие, хранителей родной старины, вечных тружеников, бунтарей и самосожженцев, соратников Степана Разина, Емельяна Пугачева, Кондратия Булавина, Игната Некрасова, Василия Уса, атамана Платова..., то неисправимых консерваторов.

невежественных отщепенцев, отколовшихся от православной церкви.

Староверы - кто они: беспокойный дух России или же ее невежество, фанатизм, рутина, пионеры освоения новых земель или вечно мечущиеся странники, ищущие свое Беловодье!?

В поисках ответа на эти вопросы нельзя не отметить, что старообрядцы сохранили крепкий дух своих учителей: протопопа Аввакума, боярыни Морозовой, епископа Павла Коломенского, - дух гордого сопротивления властям, неубывающего кержацкого упрямства в сохранении своей веры, своей культуры.

Староверы в истории России - феномен поразительный. Сторонники староверия впечатляют преданностью вере, широтой расселения на земном шаре, сохранением древнерусской культуры и своего лица на протяжении одной трети тысячелетия. Осмотрительный консерватизм старообрядцев во многом оказался нужным для нового подъема или возрождения национальной культуры, ибо продлил ее бытование до наших дней и, надо полагать, еще сослужит свою службу в различных уголках земного шара, куда забросила судьба горсточки дюжих русских людей, приверженцев старой веры и старых обрядов.

Гонимые властями старообрядцы становились невольными насельниками новых земель. Их хозяйственная деятельность на этих землях требовала выхода на рынок, что приводило к завязыванию связей с аборигенами края, к взаимовлиянию различных культур. Такое взаимное влияние наблюдалось почти везде, где поселялись старообрядцы (на Украине и в Прибалтике, в Белоруссии и Польше, на Урале, в Западной Сибири, на Алтае, в Забайкалье и на Дальнем Востоке).

Гонения на приверженцев старой веры и старых обрядов начались в царствование Алексея Михайловича, названного Тишайшим, во времена патриаршества Никона (1652-1666 гг.) и продолжались вплоть до наших дней. Лишь в последние годы начался поворот к веротерпимости.

Менялись цари, менялись власти и режимы, а репрессии против ревнителей старой веры и древнего благочестия не прекращались: они или усиливались, что происходило в царствование Софьи, Петра I, Анны Иоанновны (бироновщина), Павла I, Николая I, в советское время или несколько затухали, ослабевали при Екатерине II, Александре I, Александре III, Николае II.

Как отколовшуюся непокорную часть народа староверов объявили вне закона, лишили всех прав и преследовали за веру.

Между тем жизнь преследуемых церковными и государственными властями шла своим чередом. Староверы, где бы они ни поселились, возводили новые дома, поднимали целину, раскорчевывая леса, осушая болота, осваивали пустыни, таежные дебри и даже районы вечной мерзлоты.

Русские староверы внесли заметную лепту в процесс хозяйственного освоения многих земельных просторов в разных уголках Сибири (Ишим, Бараба, Алтай, Бухтарма, Забайкалье, Амур). Одни из них пришли сюда за тысячи километров в поисках "земли обетованной", легендарного Беловодья, пришли, спасаясь от никонианской новизны, от царских гонений. Других же в более позднее время пригнали по этапу с целью заселения новых земель, развития в этих краях надежного хлебопашества. Одни добирались тайными тропами, минуя пикеты, заставы, на которых было велено хватать всех беглых и возвращать своим владельцам, находящимся в Европейской России. Других же вели по этапу как ссыльных.

Староверов, бежавших из России в Польшу, на Украину, в Белоруссию, Молдавию и Прибалтику в связи с Семилетней войной, а затем и разделами Польши, стремились поймать, используя царские войска, и выдворить в Сибирь. Их селили на Барабе, Алтае, в верховьях Иртыша, по его притокам (Убе, Ульбе, Глубокой) и в Забайкалье, в Селенгинской Даурии по притокам р. Селенги (Хилку, Куйтуну, Чикою, Уде, Тугную). Эти группы старообрядцев, выведенные из Польши в 1764 году гнали в Сибирь по маршруту: Буг, Винница, Горохов, Межибеж, Бох, Бердичев, Стародубье, Ветка, Гомель, Калуга, Казань, Тобольск, Бараба, Алтай, Забайкалье. Их вели в Сибирь партиями по 150-200 человек в каждой вместе с женами и детьми. Всего их сюда следовало 22 партии общим числом около 4000 человек, на это число ссыльных приходилось 1000 конвоиров. Нужные, опасные, стало быть, эти люди. Не случайно через 30 лет после их водворения на указанных местах сибирские администраторы заговорят об общеполезности крестьян-старообрядцев, которые, по выражению иркутского губернатора Трескина, будучи поселены на местах, мало пригодных для хлебопашества, "и камень сделали плодородным". Там, где не доставала рука государства, староверы создавали вольные поселения или общины, в которых действовало крестьянское самоуправление. Так было на Волге, Бухтарме, в Сибири и других местах.

С.И. Гуляев изучая быт каменщиков, русских крестьян и беглых заводских работников, поселившихся на Бухтарме, писал о них: "Связанные одинаковою участью, одним образом жизни, отчужденные от общества каменщики составляли какое-то братство, несмотря на различные верования (там были предоставлены различные толки старообрядцев и православные. - Ф. Б.). Они сохранили многие хорошие качества русского народа: были надежные товарищи, делали взаимные пособия друг другу, особенно же помогали всем неимущим припасами, семенами для посева, земледельческими орудиями, одеждою и прочим"6.

Словом, на новых местах эти дюжие люди, обладая крепкой общинной и религиозной спаянностью, взаимопомощью, уверенностью в себе и в товарищах, трезвым и здоровым образом жизни, приверженностью и любовью к земле-матушке, неистощимым трудолюбием, наблюдательностью и смекалкой, выносливостью в борьбе с суровой природой, стойкостью перед невзгодами, деловым практицизмом и трезвым расчетом, проявили себя как истинные пионеры освоения новых девственных мест.

Путешественники и очевидцы утверждают, что поля у них отличались ухоженностью, села - довольством и зажиточностью, культура земледелия была высокой, славилось их пчеловодство.

Везде у староверов господствовал культ чистоты. Поддерживалась чистота жилища, усадьбы, одежды. тела, В среде староверов не было обмана и воровства, в селах не знали замков. Давший слово, как правило, его не нарушал, исполнял обещание. Старших староверы почитали. Молодежь до 20 лет не пила водки, не курила. Крепость нравов ставилась в пример. Это к концу XIX века запреты стали нарушаться. За самовольство, непослушание предавали анафеме, не пускали в церковь. Только покаяние позволяло ослушнику восстановить свою репутацию в обществе.

Повседневные религиозные отправления состояли в следующем. Каждый день старовера начинался и кончался молитвой. Рано утром, поднявшись и умывшись, творили "начал". Помолившись принимались за трапезу и за труды праведные - основу крестьянского благосостояния. Перед началом любого занятия обязательно творили Исусову молитву, осеняя себя двуперстием.

Народно-бытовая культура старообрядцев - очень сложный феномен. Казалось бы, все дела и помыслы староверов направлена к одной цели - сохранить те общественные отношения, которые существовали до утверждения крепостного права в России, сохранить старину - национальную одежду, обычаи и обряды, старую веру. Но не только в прошлое были обращены помыслы староверов Они внесли большой вклад в развитие торговли и промышленности.

Трудами П.Т. Рындзюнского, А.И. Клибанова доказано, что старообрядческое движение оказало стимулирующее влияние и возникновение и развитие капитализма в России.

Старообрядчество расшевелило народные массы и в нравственном отношении. Оно заставило русских людей задуматься над своим поведением, над жизнью. Праведно ли живем, когда утрачиваем свои культурные ценности, свое своеобразие, когда перенимаем бездумно зарубежные образцы?

Старообрядцы жили богатой духовной жизнью, у них было много грамотных людей, их хозяйство находилось в лучшем состоянии. А семейные общины староверов, достигавшие 40-50 человек

были очень сплоченными и крепкими. Но этого примера стараются не замечать...

Над Россией уже давно проносятся ветры Запада. Но их насильственное возникновение не всегда на пользу нашему отечеству: надувая наши паруса, они не в силах подвигнуть корабль по имени Россия на большую скорость, на лучшую жизнь. Россия не может слепо воспринимать чужое и строить жизнь по чужеземным меркам... Ее организм отвергает чужеродное. Этого никак не могут понять реформаторы всех мастей от Петра I до современных ревнителей устройства по западному образцу. Свой путь развития России видел Ф.М. Достоевский. Но мы, к сожалению, поздно приходим к Достоевскому. Ибо у нас его работы часто не публиковались. В русской неуютной расхристанной действительности он был крепко потеснен. Между тем мысли пророка и провидца находят дорогу к сердцу русского человека.

Раздумья Ф.М. Достоевского привели его к выработке учения или к пониманию православия, как драгоценности, в которой хранится истинная истина. Христова истина. "Носителем и хранителем Христова света и истинной православной веры являются, по учению Достоевского, три части русского народа: это, прежде всего, простой русский народ - крестьяне, незнающие церковной догматики, но несущие в сердце своем Христа... Второй частью народа, носящей и хранящей истинное православие, является монашество, особенно институт старчества. Третью часть носителей света Христова составляют... старообрядцы, которых не поняли ни западники, ни даже славянофилы в силу своего барского происхождения. Западники же уже по другой причине - из-за своей испорченности европейским "просвещением", - не могли ничего не увидеть в расколе, кроме факта "невежества русского, гнавшегося за сугубым аллилуйя, двуперстным знамением... Они не поняли в этом странном отрицании страстного стремления к истине, глубокого недовольства действительностью. И этот факт, - по мнению Ф. М. Достоевского, - самое крупное явление в русской жизни и самый лучший залог надежды на лучшее будущее в русской жизни". (Разрядка - Л. С.)4

Крупнейший знаток народной жизни России и старообрядчества П. Мельников (А. Печерский) в 1866 г. министру внутренних дел писал: "Главный оплот будущего России все-таки вижу в старообрядцах. А восстановление русского духа, самобытной нашей жизни все-таки произойдет от образованных старообрядцев..."5.

Подобное мнение могло зародиться только на основе практических дел, происходящих в России, в старообрядческой среде. Историк Н. И. Костомаров несколькими годами позже напишет: "Раскол составляет крупное явление народного умственного прогресса".

В 1870 году барон Гакстгаузен скажет, что "кто хочет узнать характерные черты великороссов, тот должен изучать их у староверов".

Появлению подобных суждений, несомненно, способствовала жизнь и деятельность старообрядческих общин в Москве, в Санкт-Петербурге, в Поволжье, в Подмосковье, на Выге, на Ветке и других местах, где были сильны старообрядческие центры. А также появление новых предпринимателей и промышленников из среды старообрядцев. Все эти явления стали заметным фактом русской действительности, и не могли остаться без внимания передовых наблюдательных ученых.

Ныне, когда многие научные и культурные программы, школы и направления фактически остались без поддержки властей и без финансирования их федеральным правительством, вопрос о меценатстве или спонсорстве становится особо актуальным. Многим деятелям науки, культуры, медучреждениям, театрам приходится искать благодетелей, меценатов, которые смогли бы продолжить старые русские традиции, ибо формы меценатства были развиты в России и широко практиковались вплоть до октябрьского переворота 1917 года.

Материалы о знаменитых российских меценатах можно встретить в изданиях различного направления. Но странное дело, что в этих статьях о меценатах говорится чаще в общей форме и только как о крупнейших предпринимателях и меценатах России, о ее радетелях не, но не всегда говорится об их религиозной конфессиональной принадлежности. Когда же начинаешь подробнее знакомиться с деятельностью многих российских промышленников и купцов, то выясняется, что многие из них были старообрядцами.

Еще в недавнее время информация о них была очень односторонней. Мы, в основном, получали сведения только о Савве Тимофеевиче Морозове, щедро помогавшем большевикам. Но сложно было достать информацию о других крупнейших меценатах России: о Козьме Терентьевиче Солдатенкове, о Кокореве, о Рябушинских, о Гучковых, о Павле Третьякове и прочих. Случайно ли это, что эти богатейшие люди России были староверами и истинными патриотами своего Отечества? Благодаря их энергии и преданности избранному делу русская промышленность выходила на передовые рубежи в мире. Разбогатев, они всеми силами стараются улучшить жизнь своего народа, поднять его культуру. И это делалось по-русски широко, щедро, с размахом, с тонким художественным вкусом.

Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров.

В 50-е годы по окончании Крымской войны появился в Москве человек, которого называли "современным Посошковым". (Иван Посошков, старовер-писатель, написал уникальное для петровского

времени сочинение "О скудости и богатстве", погиб в Петропавловской крепости). В.А. Кокорев, старообрядец беспоповского толка из Солигалича Костромской губернии к 30-м годам стал обладателем фантастического по тем временам капитала в семь миллионов рублей. Промышленник, банкир, строитель железных дорог, он, закупив картины русских и европейских художников, уже в начале 1862 года открыл первую в Москве публичную галерею. Кокорев воплощал в жизнь не только грандиозные замыслы, строя в Москве на Софийской набережной, напротив Кремля "подворье", опередившее по размаху европейские гранд отели, замышлял создать трансатлантическое пароходство.

Василий Александрович Кокорев известен и как меценат. В Москве на Девичьем поле для историка М.П. Погодина он построил русскую избу. Особое пристрастие имел к крестьянскому искусству - в нем он видел главную духовную ценность и источник для творчества. Собирал и хранил рукоделия народных мастеров: резчиков по дереву, горшечников, игрушечников и пр. На его средства в Европе получали профессиональное образование ряд московских художников. А в конце жизни в Тверской губернии он организовал и построил для художников так называемую "академическую дачу" для того, чтобы русские живописцы вдохновлялись пейзажами Вышнего Волочка и не рвались на Запад, в частности, в Италию или в Испанию.

Таков довольно неполный перечень благодеяний Кокорева.

Козьму Терентьевича Солдатенкова (1818-1901) называли русским Косьмой Медичи. Предприниматель, строитель железных дорог, книгоиздатель и меценат, один из лидеров австрийского (белокриницкого) согласия. Он прославился не только своими богатствами, но и щедростью. О нем писали: "Он миллионы покорив, не покорился миллионам". Не покорялся он и начальству, с ним был не в ладу. Возможно, поэтому его имя старались замалчивать. Он построил на свои деньги лучшую в Европе больницу, которую почему-то до сих пор называют Боткинской, хотя Боткин к ней никакого отношения не имел.

Авторитет Козьмы Терентьевича в передовых кругах русского общества был настолько высок, что ему верили разные слои. Так, рисунки декабриста Н.А. Бестужева, вывезенные из Сибири, сестра декабриста доверила Солдатенкову. Он первый стал собирать картины русских художников. 270 картин, собранных им, он подарил Румянцевскому музею. Среди них было и знаменитое полотно Иванова "Явление Христа народу". Он был видным издателем и библиофилом. С 1856 по 1901 гг. он выпустил около 200 книг. Среди них "Сочинения" В.Г. Белинского в 12 томах, "Всеобщую историю" Г. Вебера в переводе Н.Г. Чернышевского, также издал сочинения Чернышевского, Писарева, Кольцова и др. Свою библиотеку

(около 9 тыс. томов) завещал Румянцевскому музею. Вся Москва знала его и им любовалась. Он скончался в 1903 году и завещал: 1 миллион на строительство больниц, 4 миллиона - на развитие купечества, 1 миллион - на дома престарелых и т. п.

Более известен дар купца-старовера Павла Михайловича Третьякова. О его знаменитой художественной галерее, носящей имя братьев Третьяковых, известно многим. Подобных пожертвований родному городу (картинная галерея в Лаврушенском переулке была подарена Москве) немного найдется во всемирной истории.

Кроме сбора редкостной коллекции картин русских художников П.М. Третьяков постоянно помогал русским художникам и деятелям науки. Фактически с его финансовой помощью была организована и состоялась экспедиция Н. Н. Миклухо-Маклая к папуасам.

Не менее удивительна судьба и Николая Александровича Рубакина, старообрядца-"лоцмана книжного моря", как его называют и поныне, написавшего самостоятельно более 280 книг и брошюр для народа и собравшего две огромных библиотеки с общим количеством книг в 230 тыс. томов. Одну (130 тыс. томов) он подарил Санкт-Петербургу, другую - Государственной библиотеке России в Москве (бывшая Ленинка).

Крупных деятелей промышленного, государственного и общественного развития для России дали известные старообрядческие роды Рябушинских и Гучковых - это были русские Рокфеллеры, Ротшильды или Форды.

Основал род капиталистов Рябушинских Михаил Яковлевич. Он происходил из Калужских крестьян. В 1802 году он вступил в московское купечество, удачно женился на дочери одного из московских купцов. В 1820 году он имел капиталу около одной тысячи рублей. Но сближение с купцами-старообрядцами поповщинского согласия, центром которого было Рогожское кладбище, помогло ему стать на ноги. Несмотря на гонения староверов во времена Николая I, он остался верен старообрядчеству, даже не перешел в единоверцы. К 1824 году имел капитал 8 тыс. рублей. А уже по отчету 1834 года он имел прибыль 7 тыс. 302 руб. 26 коп., а общий капитал его составлял 191 тыс. 119 руб. 82 коп. А через 20 лет цифры выросли до огромных размеров. Прибыль достигла более 178 тыс. рублей, а капитал - более 1,5 миллиона, а ко времени кончины М.Я. Рябушинского в 1858 году он превысил уже 2 млн. рублей7.

Летом 1870 года один из сыновей Михаила Яковлевича Павел Михайлович Рябушинский обвенчался с дочерью Петербургского хлеботорговца-миллионера Александрой Степановной Овсянниковой из старинной старообрядческой семьи. У них родилось 16 детей. Выжили 8 братьев и 5 сестер. Павел Михайлович фактически взял

в свои руки наследие отца и в громадных масштабах преумножил семейное дело. Он вместе с братом Василием в 1867 году основал торговый дом "П. и В. братья Рябушинские". Вскоре их фирма приобрела крупную текстильную фабрику в Тверской губернии, ставшую основой экономического могущества Рябушинских. В начале 1890 года на этом предприятии, ставшем к тому времени акционерным обществом, работало около 2,3 тыс. рабочих, а в 1899 году объем товарной продукции составлял 3,7 млн. рублей по сравнению с двумя миллионами рублей в 1894 году.

В 1887 г. создано "Товарищество мануфактур П. М. Рябушинского с сыновьями". Его имущество составило 2 миллиона 416 тыс. 656 руб. 18 коп. Это был солидный капитал. Некоторый процент из него Рябушинские перечисляли на благотворительные цели. Содержали больницу, богадельню, ясли и школу при фабрике. В I891 г. Павел Михайлович в здании родительского дома в Голутвинском переулке открыл народную столовую. В ней на завещанные средства ежедневно бесплатно питались 300 человек.

В то же время богатство этого семейства росло фантастическими размерами. В 1902 году был организован "Банкирский дом братьев Рябушинских". С основным капиталом в 5 млн. руб. За год эта сумма выросла почти в семь раз, достигнув в 1903 г. 33,7 млн. руб. В 1905 году их основной капитал равнялся уже 313,4 млн руб., а в 1908 году оборот одного только Московского правления банкирского дома составлял 742,3 млн. руб.

В 1916 году Рябушинские купили одно из крупнейших лесных предприятий России - Товарищество Беломорских лесопильных заводов "Н. Русанов и сын". С основным капиталом в 1,5 млн. руб. В годы первой мировой войны, предвидя острую нехватку автотранспорта, они приступают к строительству автомобильного завода в Москве, известного под названием АМО (ныне завод Лихачева).

Выйдя в разряд крупнейших капиталистов России, Рябушинские не чуждались науки и искусства, издавали газеты и книги. Собирали раритеты и редкие произведения искусств в антикварных лавках Европы, Китая и Японии.

Дмитрий Павлович Рябушинский добился выдающихся результатов в науке. В 1904 году он в семейном имении Кучино организовал Аэродинамический институт, где проводил исследования в области теории воздухоплавания. В 1919 году эмигрировал во Францию, там в 1935 был избран членом-корреспондентом Французской Академии наук...

В дореволюционное время Россия богатела и развивалась в известной мере за счет старообрядческих капиталов. Текстильная промышленность Москвы и Московского промышленного центра была создана в основном на капиталы староверов. На фабриках С.Т. Морозова работали 54 тыс. рабочих. В 1913-1914 гг. сумма

годового производства его предприятий составляла 102 млн руб. Крупные капиталисты-старообрядцы обладали громадными состояниями. П. П. Рябушинский имел капитал в 20 млн. руб., владел целым рядом предприятий в текстильной и других областях промышленности и был собственником 40 тыс. десятин земли. Его годовой доход за 1915 г. составил 326913 руб. 35 коп. В то время жалованье самых высокопоставленных чиновников не превышало 25-30 тыс. рублей. К началу нашего века почти все важнейшие отрасли промышленности России были сосредоточены в руках старообрядцев-миллионеров. К числу таких предпринимателей относились С.Т. Морозов, Рябушинские, Гучковы, Хлудовы, Солдатенковы, Громовы, В. Кокорев, М.И. Бриллиантов, Зимины, Благины, братья Поляковы, Пуговкин, Трегубов, М.С. Кузнецов, А.М. Пимонов, И.К. Рахманов, Бугров, братья Триндины и др.

Таковы некоторые факты из жизни русских предпринимателей, выходцев из старообрядческой среды.

Нельзя умолчать еще об одном обсуждаемом аспекте - о якобы исконной ленности русского человека, неспособности его трудиться с полной отдачей сил, от чего и происходят у нас многие экономические неудачи. Словом, из-за неумения русского Ивана работать, засучив рукава, страна на пороге разрухи.

В связи с этим возникает резонный вопрос. Почему же русские люди, оказавшись за рубежом, часто не по своей воле, в силу разных обстоятельств, работают, там не уступая ни аккуратным немцам, ни расчетливым англичанам, ни вдохновенным французам, ни темпераментным итальянцам. Так трудятся русские духоборы в Канаде, русские староверы, разбросанные судьбою почти по всем континентам земного шара.

В сентябре 1990 г. в Новосибирске работал III Международный симпозиум "Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки". Его участникам был показан фильм канадских кинодокументалистов и этнографов о семье староверов Реутовых. Эта семья за 20 лет семь раз сменила место жительства. Беспокойные души все искали место уединенное, вольное и не разорились.

Как выбирали место старообрядцы в Маньчжурии сообщает японский этнограф Е. Накамура. Он пишет: "Староверы, потерпев поражение в продолжительном (с 1931 по 1935 г.) сопротивлении новой власти, переправились через пограничную реку Уссури около Хутоу... Однажды братья Калугины во время охоты обнаружили в окрестностях Хэндаохецзы небольшую плоскую долину в несколько километров шириной... Местность им понравилась и, посоветовавшись с единоверцами, Калугины составили прошение" и подали его японским властям. В те годы Маньчжурия находилась

под протекцией японской Квантунской армии. Через две недели их заявление было одобрено.

Старообрядцы, бежавшие из Приморья, из деревень Каменки, Петропавловки и Архиповки от коллективизации, в прошении указали местонахождение облюбованного ими участка и написали: "Вышеуказанный участок земли в настоящее время не занят под пашню, не принадлежит никому и никак не используется. Если нам будет дозволено поселиться, то мы сразу же начнем и заготовку сена на зиму на корм лошадям. Зимой мы будем рубить лес и ставить избы. Когда наступит весна, мы соберем семьи и займемся обработкой земли". Группа состояла из 25 семей. В ней было 33 мужчины, 28 женщин, и 61 детская душа. В заявлении они просят освободить их на первых порах от налоговой повинности и иметь винтовки и ружья для отряда самообороны "против шаек хунхузов, которые бесчинствовали в том районе, делая его необитаемым". Далее в прошении сказано: "Если нам будет дозволено поселиться, то мы заведем столько скота и сельскохозяйственных орудий, сколько нам нужно. Мы не нуждаемся в помощи или особенной протекции со стороны полиции". Таким образом, к концу 1937 года образовался целый поселок, названный в память об убитом царе Романовкой9.

Сегодня на далекой Аляске, на полуострове Кенай русский плотник зарабатывает за 1 час работы 30 долларов10. Неплохо работают и живут русские старообрядцы и в Австралии.

Многие лозунги, декларации недавнего времени канули в Лету. Но заповеди старообрядцев живы и поныне. Они воспитывали стойкость, надежность, преданность вере, уверенность в себе. Староверы давно осознали пагубность тех новых веяний, которые уничтожали нравственные устои народа, отбили охоту трудиться на совесть. Часто под пение духовного стиха "Кому повем печаль мою?" они горевали о том, что

Правда пропала.

Истина охрипла.

Совесть хромает.

Помощь оглохла.

Честность умерла с голоду.

Искренность убита.

Труд питается милостыней.

Ум-разум на каторжной работе.

Терпение осталось одно, да и то скоро лопнет.

Староверие - явление парадоксальное. Парадокс его состоит в сохранении как русско-византийских православных и языческих основ через раздробленность и концентрацию. Начало этому было положено еще при царе Алексее Михайловиче и при патриархе

Никоне. Разобщенность их по территориям (местностям), ими населенных, и по согласиям и толкам продолжается до наших дней. Но зато наблюдается удивительная концентрация духа и творческих производственных успехов на их жизненном пути в небольших общинах, поселениях или анклавах (Соловки, Выгореция, Ветка, Стародубье, Пермь (Урал), Приморье, Алтай, Забайкалье, Рига, Рогожское и Преображенское кладбище и т. п.). За рубежом такие центры или анклавы находим на территории Польши, Румынии, Болгарии, Турции, Китая (село Романовка в Маньчжурии), в Аргентине, Уругвае, Боливии, Бразилии, Австралии, США. Именно в этих странах ныне проживают общины русских староверов. Время и события разметали горстки русских людей почти по всему лону земли, почти по всем континентам и материкам. Да хранят их там все светлые силы!

Конечно, мы не можем закрывать глаза и на негативные явления в быту и культуре староверов. К ним можно отнести отрицание научной медицины, в частности отказ от оспопрививания (в рубце, оставшемся от прививки, видели знак антихриста), что приводило к высокой детской смертности. Отрицанием научной медицины можно объяснить раздражающий многих запрет на общение с мирскими в "ядении, питии и дружбе". Запрет есть из одной чашки и пить из одной посудины с не старовером - явление, вполне объяснимое. Он был установлен с чисто гигиенической целью - не перенять болезнь от другого человека. Староверам в старину не разрешалось пить чай и кофе. Староверы не признавали светской грамоты - только церковнославянскую.

Староверы до революции составляли значительную часть русского народа. Их численность превышала 20 млн. человек. И эти люди постоянно находились на положении гонимых как со стороны официальной русской православной церкви, так и со стороны государства.

Хотя в начале века староверам была дарована относительная свобода. Указом от 17 апреля 1905 года постановлялось следующее:

1. Заменить слово "раскольник" словом "старообрядец" (а наши ученые мужи до сих пор не расстаются с этим антинаучным термином! - Ф. Б.).

2. Разрешить устройство моленных сходок и избрание духовных лиц-наставников.

3. Разрешить устройство кладбищ.

4. Отпечатать запечатанные храмы.

5. Духовным лицам присвоить звание "настоятелей и наставников",

6. Разрешить старообрядцам поступать в гимназии, университеты, военные школы и производить их в офицеры.

Их преследовали при царизме, но еще более жестокому насилию и надругательству они подверглись в период большевистской диктатуры.

Словно полчища Мамая прошлись по селениям староверов во времена насильственной коллективизации ликвидаторы кулачества как класса, когда вместе с кулаками были выселены из родных мест многие середняки и бедняки с семьями. Были уничтожены самые светлые головы, самые работящие руки. Если учесть, что староверы с их трудолюбием и трезвым образом жизни, поддержкой своих единоверцев были сравнительно зажиточной частью общества, можно представить, что им пришлось вынести сполна все ужасы сталинских репрессий..

В 1988 году в связи с празднованием тысячелетия крещения Руси в нашей прессе много писалось о русской православной церкви, о ее деятелях, святых и святильниках земли русской, о их роли в духовной и нравственной жизни народа. Но осталось почти незамеченным русское старообрядчество - одна из главных ветвей православия. Правда, прекрасные отклики и статьи о старообрядчестве находим в трудах акад. Д. С. Лихачева и писателя В. Г. Распутина9.

Развитие старообрядчества в истории России основывалось на фундаменте старой веры и преданности национальным интересам. Это явление еще во многом неразгаданное. "Старообрядчество, - писал Андрей Платонов, - это серьезно, это всемирное принципиальное движение; причем, - из него неизвестно что могло бы еще выйти, а из прогресса известно что..." В. В. Розанов ставит раскол старообрядчества как явление выше реформации Лютера в Германии. Он считает, что старообрядцы - это последние верующие на земле, самые непоколебимые, самые полные из верующих.

Старообрядчество привлекательно для многих деятелей нашего культурного и духовного возрождения. К их числу прежде всего относятся академик Д.С. Лихачев и писатель В.Г. Распутин. Их глубокая любовь к родине, к русскому народу в известной мере подпитана старообрядческой стойкостью перед невзгодами, их верой в себя и в Россию. Д.С. Лихачев доказал эту стойкость, находясь в заключении в Соловках, В.Г. Распутин - отстаивая честь русского человека, его патриотизм, защищая природу и богатства (природные и духовные) России...

Н.А. Бердяев, исследуя миросозерцание Ф. М. Достоевского, на наш взгляд, довольно опрометчиво утверждал: "В России нет культурной традиции. В отношении к культуре все почти русские люди нигилисты". Говоря об этом так самоуверенно, Бердяев плохо знал русское старообрядчество, его общинную, религиозную и культурную среду. Именно старообрядческая Россия была той культурной средой и оплотом русских культурных традиций, в староверии сохранялись подлинные национальные обычаи и обряды русского народа. Именно эта культурная среда дала стране истинных защитников старины, собирателей и хранителей ее духовных

сокровищ. Это прекрасно видно только из одного неполного списка выдающихся деятелей нашей национальной культуры в разных областях деятельности: Аввакум Петров - протопоп, выдающийся писатель XVII века; Павел Коломенский, епископ; Федосья Морозова, боярыня; И.Посошков, экономист и писатель; М.В. Ломоносов, братья Денисовы (князья Мышецкие), Атаман Платов - герой Отечественной войны 1812 года; и писатели и поэты: Н. Клюев, С. Есенин, Н. Кузмин, Иван Шмелев, Б. Корнилов, И. Ефремов, А. Волков, Ф. Гладков; плеяда сибирских писателей из староверов: Е. Пермитин, А. Коптелов, И. Чернев, Е. Мальцев, И. Калашников, С. Лобозеров и др. Народный академик Т.С. Мальцев, выдающийся русский земледелец...

Даже этот далеко неполный список лиц, выходцев из старообрядческой среды, свидетельствует о той мощной струе, которую влили в русскую культуру последователи староверия, сохраняя ее национальные истоки и традиции. Не случайно В.В. Розанов в статье "Психология русского раскола" писал: "Нужно помнить об оригинальном и огромном движении, которое испытывала русская душа в расколе, об этой бездне инициативы, акции, суровой борьбы и поэзии..." Академик Д.С. Лихачев охарактеризовал старообрядчество как "живой остаток древней русской культуры, сохранившей ее замечательные достоинства". Сделать это без культурной среды невозможно. Именно старообрядцы сохранили традиции книгописания, бережения иконописи и, главное - соблюдение русского уклада жизни, культуру в самом широком смысле, быт, пронизанный национальным духом, одежду и свое национальное самосознание. Действительно без влияния богатейшего фонда национальной культуры, сохраненного старообрядцами, Россию можно увидеть лишь однобоко. Образно говоря, это будет птица-тройка без одного коня. Вот почему нам надо знать все стороны народной жизни, видеть развитие не только основного ствола, но и его ответвлений. Об одной из таких ветвей общерусского древа и пойдет речь в этой книге. Эта ветвь - старообрядцы Забайкалья.

Староверы Забайкалья, получившие название семейские, не обойдены вниманием историков, этнографов, фольклористов и лингвистов. Интересуются ими антропологи, биологи и медики. Работ о них написано много. Значительная часть их рассмотрена нами в книге "Народный календарь семейских Забайкалья (вторая половина XIX - начало XX вв., (Новосибирск: "Наука", 1978). Теперь найдены новые материалы в архивах Москвы, Санкт-Петербурга, Иркутска, Улан-Удэ, которые приоткрывают неизвестные страницы в драматической судьбе этой этнографической группы. Многие очерки написаны на новых архивных находках автора и историков Н.А. Миненко, Г.Ф. Быкони и других, которым автор выражает свою признательность.

1. Очерки русской культуры XVII века. Ч. 2, М., 1979, с. 312.

2. Флоровский Г. Пути русского богословия. 3-е изд. Париж, 1982, с. 73.

3. Мяло К. Оборванная нить. Крестьянская культура и культурная революция. // Новый мир, 1988, № 8. с. 252-253.

4. Савельев Л. Записки по русской философии. // Москва, 1993, № 5, с. 179.

5. Савельев Л. Указ. работа, с. 179-180.

6. Гуляев С. И. Алтайские каменщики. // Санкт-Петербургские ведомости. - 1845, - № 20, с. 118.

7. Торговое и промышленное деле Рябушинских. М., 1913, с. 26.

8. Петров Ю. А. Братья Рябушинские. Групповой портрет русской финансовой олигархии. // Встреча с историей. Очерки, статьи, публикации. Вып. 3. М., 1990 с. 30.

9. Накамура Ё. Романовка - поселок староверов в Маньчжурии (1936- 1945). // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, Наука. Сибирское отделение. 1992, с. 248-250.

10. Песков В. Русаки на Аляске. // Комсомольская правда, 1991, 9 февр.

11. Лихачев Д. С. Прошлое - будущему. Л., 1985. Он же. Предварительные итоги тысячелетнего опыта. // Огонек, 1988, № 10. с. 12.

12. Распутин В. Г. Смысл давнего прошлого. // Россия древняя и вечная. Иркутск, 1992, с. 140-158.

ПРИВЕРЖЕНЦЫ ПРОТОПОПА АВВАКУМА

В народе XVII век прозвали "бунтошным". Начало столетия ознаменовалось страшным голодом и смутой - первой в России гражданской войной, а закончилось стрелецким восстанием 1698 г. В промежутке между этими межевыми событиями было несколько крупных народных волнений и десятки малых мятежей: польская интервенция, самозванцы Лжедмитрии, борьба за царский трон, окончательное закрепощение крестьянства, народные выступления в Москве, Новгороде, Пскове, когда "всколыбалася чернь на бояр" в 1648-1650 гг., мощный "Медный бунт" 1662 г., девятилетняя борьба Соловецкого монастыря с царскими войсками, известная своей дерзостью стрелецкая "хованщина" и, наконец, народные войны под предводительством Ивана Болотникова, Василия Уса, Степана Разина... Русь лихорадило. Она переживала тяжелейший кризис.

Второй из рода Романовых - царь Алексей Михайлович - напрасно был прозван "тишайшим" за свой якобы кроткий нрав. Он был очень вспыльчив, но отходчив. Тигр в обличье кота видится в этой личности. В ту бурную эпоху - а он был одним из ее активных деятелей - порождены два крупнейших явления в истории России: раскол и Петр I.

При непосредственном и активном участии царя Алексея во второй половине XVII в. в истории России произошли коренные, необратимые перемены. Прежде всего - реформа русской православной церкви, вызванная дальнейшим усилением централизации Российского государства, усилением его аппарата насилия, стремлением крепче держать в узде народные массы, более изощренно воспитывать их в смирении и покорности сильным мира сего. Русскому правительству хотелось также расположить к России народы, исповедующие православие (славян, грузин, армян, греков). Именно с этой целью царь решается реформировать церковь и приблизить формы богослужения и обряды к новогреческим образцам, которые были уже приняты в других православных странах (Украина, Грузия, Армения).

Церковь к тому времени являлась единственным самостоятельным институтом в стране, но она не была единой организацией. Противоречия феодального общества были свойственны и ей. Как феодальная организация, она сама оказалась расколотой на непримиримые части. Высшее духовенство было крупнейшим землевладельцем страны. В конце XVII в. ему принадлежало больше половины земель государства, 13 % крестьянских дворов России и 440 тыс. крепостных душ. Низшие слои духовенства, хотя и вели паразитический образ жизни, в целом влачили неприглядное существование. Авторитет церкви был низок в глазах русских людей, как низок был и нравственный уровень служителей культа. Это не могло не вызвать тревоги правящих верхов и справедливого возмущения низов - трудового народа. Вот в каком состоянии находилась церковь - верная прислужница самодержавия и крепостников-помещиков - в те тревожные времена.

Для подготовки назревших реформ царь привлек группу лиц, в основном из священства, известную как кружок "ревнителей древнего благочестия", который возглавил духовник царя Стефан Вонифатьев, впоследствии активный участник Соловецкого восстания (1668-1676 гг.), проходившего под лозунгом борьбы в защиту старой веры. В кружок входили властолюбивый, энергичный архимандрит Новоспасский Никон, который вскоре стал митрополитом в Новгороде, протопоп Казанского собора Иван Неронов, дьякон Благовещенского собора Федор Иванов, окольничий Федор Ртищев и протопопы из провинции: Аввакум из Юрьевца Повольского, Даниил из Костромы, Логин из Мурома.

В 1652 г. скончался безвольный и престарелый патриарх Иосиф, на его место был избран митрополит Новгородский Никон, человек действия, преследующий свои честолюбивые цели. Это ускорило проведение реформы. Уже в марте следующего года новый патриарх разослал по церквям "память", В ней предписывалось заменить земные поклоны поясными, а двуперстие, которым крестно знаменовали себя верующие русские люди, - троеперстием. Были внесены исправления в книги, изменено хождение посолонь, т. е. хождение по солнцу вокруг аналоя при совершении обрядов, уменьшено количество поклонов, сильно изменено и церковное песнопение, из-за чего оно фактически лишалось "многогласия", которое было по душе русскому человеку, поскольку сокращало службу в церкви. Изменены второй и восьмой члены символа веры - в первом убран "аз", в последнем - пропущено слово "истинного", введено написание имени Исус с двумя "и" и т. п. Вся корректировка совершалась в соответствии с обрядами греческой церкви, различия с которыми за период многовекового отдельного существования русской церкви накопились весьма существенные. Эти

изменения были окончательно закреплены постановлениями церковных соборов 1654 и 1655 гг.

Многие верующие восприняли это как введение на Руси фактически новой веры, взамен привычной старой. Начались протесты против нововведений Никона. Царю от сторонников старых обрядов посыпались челобитные, в которых осуждалась "новая незнамая вера" как ересь: "учение ее - душевредное, ее службы - не службы, таинства - не таинства, пастыри - волки"1.

Русский православный епископат не посмел на соборах перечить царю, патриарху и не встал на защиту старой веры. Только один из епископов - Павел Коломенский - остался до конца последовательным, за что был сослан в Палеостровский монастырь. Все сторонники двуперстия в 1656 г. были приравнены к еретикам, отлучены от церкви и преданы проклятию. Наиболее видные вожди оппозиции были прокляты и сосланы в разные места. Протопоп Аввакум писал: "...епископа Павла Коломенского, муча; и в Новгородских пределах огнем сожег; Даниила, костромского протопопа, муча много и в Астрахани в земляной тюрьме заморил; також стриг, как и мене, в церкви, посреде народа; муромского протопопа Логина, - остигше и муча, в Муром сослал, тут и скончался в мор; Гавриилу, священнику в Нижнем, приказал голову отсечь; Михаила священника без вести погубил... со мною 60 человек у всенощнова взял, муча и бив и проклиная в тюрьме держал, малии в живых обретошася; а меня в Даурскую землю сослал... На Москве старца Аврамия, духовного сына моего, Исаиию Салтыкова в костре сожгли. Старца Иону Казанца в Кольском рассекли на пятеро. На Колмогорах Ивана Юродивого сожгли. В Боровске Полиекта священника и с ним 14 человек сожгли. В Нижнем человека сожгли. В Казани 30 человек..."2.

Реформа высоко подняла Никона, но этот самоуверенный властолюбец замыслил поставить "священство выше царства", т. е. противопоставить власть патриарха власти царя. Царь не мог удовлетворить притязание своего "собинного друга", и в 1666 г. Никон был лишен патриаршего сана и отправлен в Ферапонтов монастырь.

Но реформа оставалась в силе. Она разделила русскую церковь на два лагеря православия: господствующий и старообрядческий. Реформа вызвала мощное и сложное антифеодальное, антиправительственное движение, известное под названием "раскол". Внешне причиной раскола являлась защита старых обычаев и обрядов, старой веры, на самом же деле под религиозной оболочкой народные массы (крестьяне, посадские люди, низшее духовенство) выражали свой стихийный политический протест против засилия крепостников-помещиков, против церкви, оправдывавшей феодальный гнет. Ф. Энгельс, оценивая подобные выступления, писал: "Если эта

классовая борьба протекала тогда под знаком религии, если интересы, нужды и требования отдельных классов скрывались под религиозной оболочкой, то это несколько не меняет дела и легко объясняется условиями времени"3. В. И. Ленин, находя "наличность в русском крестьянстве революционных элементов", тоже указывал, что "выступление политического протеста под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам на известной стадии их развития..."4.

Взгляд на раскол в русском обществе не мог быть одинаковым, как не одинаковы были социальные слои общества. Одни видели в нем только "дерзость нескольких протопопов" - проявление фанатизма чуть ли не отсталой части русского населения, ретивых приверженцев старины. Другие же считали, что "раскол явился протестом старины против новин, причем под стариной отнюдь не должно разуметь одну заскорузлость и рутину; рядом с двуперстным знамением и хождением посолонь, рядом с бородою и русским кафтаном протестанты (т. е. старообрядцы, протестующие против нововведений царя и Никона. - Ф. Б.) отстаивали и старинное крестьянское русское право свободного передвижения и личной свободы, и исконное право земледельца на обрабатываемую им землю, и старинное русское самоуправление... Только благодаря глубоко жизненному значению своему раскол и мог увлечь за собою значительную часть русского народа и сыграть такую важную роль в нашей народной истории... Раскол сохранил экономическое благосостояние значительной части русского народа и в значительной мере содействовал развитию народных промышленных сил. Наконец, раскол явился чрезвычайно видным фактором расселения русского народа и колонизации им пустых, незаселенных пространств"5.

Взгляда на раскол как движение народных масс за свою самостоятельность, за свою свободу, за свою самобытность, высказанного сто лет назад, придерживается и ряд советских исследователей. Особо следует отметить в этом плане работы А.И. Клибанова, В.Г. Карцева, Н.Н. Покровского6. Однако в нашей исторической науке отношение к расколу и его последователям не всегда объективное. Стереотип осуждения староверчества как чего-то реакционного, темного в истории России очень устойчив. Известный русский историк Н.И. Костомаров в сочинении "История раскола у раскольников", написанном в 1870 г., оценил раскол как своеобразное народное движение, которое всколыхнуло огромные массы людей и вывело их из умственного и духовного застоя. Он писал: "В нашей истории раскол был едва ли не единственным явлением, когда русский народ не в отдельных личностях, а в целых массах, без руководства и побуждения со стороны власти или лиц, стоящих на степени высшей по образованию, показал

своеобразную деятельность в области мысли и убеждения. Раскол был крупным явлением народного умственного прогресса... раскол расшевелил спавший мозг русского человека"7. "Русский мужик в расколе получил своего рода образование, выработал своего рода культуру, охотнее учился грамоте, кругозор его расширялся..." (с. 231).

Н.И. Костомаров не находил у старообрядцев и пресловутого фанатизма, он мыслил свободно, широко, самостоятельно, независимо от догм, от шаблона. Он писал, исходя из фактов, которыми была чрезвычайно богата жизнь, анализировал. Он видел и причины раскола и атмосферу в которой возникло это народное движение. Его характеристики намного точнее и вернее, чем оценки многих поздних исследователей старообрядчества (историков, религиоведов, философов). Так, раскол русской церкви, по его мнению, - явление не только религиозное. Он писал: "Царствование Алексея Михайловича было вообще периодом очень важных бунтов, которых причины скрывались совсем не в религии". Для подтверждения этой мысли Костомаров приводит пример: в соляном бунте участвовало 500 человек, из них 200 принадлежало к духовным, а остальным религиозное возмущение было только поводом (с. 222). Историк увидел поспешность и неподготовленность проведения реформы, грубость и жестокость методов и способов ее проведения, неоправданную ничем жестокость расправы с приверженцами старых обрядов, старой веры.

К великому сожалению, почти все социальные и экономические преобразования и религиозные реформы в России претворялись в жизнь с помощью насилия. Народу повелевали покорно повиноваться, а не размышлять; в противном случае начинались массовые репрессии инакомыслящих с применением самых изощренных методов насилия, дабы подавить любое противодействие, непослушание, от кого бы оно ни исходило. Так было при Иване Грозном, при Алексее Михайловиче и Никоне, при Павле I, при Николае I, при Сталине... При этом, как правило, методы подавления инакомыслия постоянно изощрялись, масштабы насилия возрастали до неимоверных размеров.

Во время знаменитой хованщины, когда ревнители старины и двуперстия потребовали от патриарха свободы совести, прекращения "за старую веру людей казнить, вешать и в срубах жечь", патриарх ответил: "Не на вас сис дело лежит и не подобает Вам, простолюдинам, церковная исправляти... ваше дело повиноваться церкви и нам, архиереям" (Костомаров, с. 225-226).

Защитники старой веры видели в подобных преследованиях надругательство над прежними русскими обычаями и традициями. Они говорили: "Нас предают проклятию, а если мы прокляты, то и все наши российские чудотворцы и прародители ваши, государи,

подлежат тому же проклятию, как и мы". Патриарх и архиереи ничего не смогли на это ответить вразумительно, и по известию староверов, "только сидели голову повесивши". "Преследование произвело раскол, оно его воспитывало и поддерживало", - писал И. И. Костомаров. Церковный раскол сам по себе, если бы он оставался только оппозицией церкви, не был бы так страшен, и с ним быстро бы расправились. Но к расколу примыкали, соединялись с ним все недовольные Никоном, боярами, крепостничеством, политикой царя, организаторы и участники всех народных волнений, вызванных социальными, экономическими и политическими причинами и побуждениями. После таких выступлений ждать пощады было напрасно. "Спасаясь от угрожающих пыток и разного рода мук, самые смелые бежали на Дон. Там оппозиция принимала характер более отважный. Она не ограничивалась только враждою к боярам, воеводам и приказным людям; огорчение простиралось и на царственных особ. Там от раскольников слышались такие речи: "Что нам цари? Пастушьи они дети. Такая их мать, как и наша. Мы лучше их. Вот пойдем на Москву - и не сделают с нами того, что со Стенькою Разиным"8. И это была не простая угроза. Почти во всех крестьянских войнах активно участвовали старообрядцы.

Правильно оценил Н. И. Костомаров и самосожжения старообрядцев. Ведь им не оставалось иного выбора: или принять мученический венец добровольно, или "в срубе по приговору закона". Самосожжение - это крайняя мера протеста против несправедливости, это вызов человека, загнанного в тупик. И нельзя объяснить самосожжения только фанатизмом, как это делала официальная пропаганда, и как еще нередко оценивают их современные историки. Н.И. Костомаров пишет: "Раскольничьи самосожжения были в свое время такими же геройскими подвигами, какими бы теперь считали решимость защитников отечества: лучше погибнуть в крепости, взорвав ее на воздух, чем сдаться неприятелю". (Там же. - с. 220).

Раскол преследовали юридическими и полицейскими мерами, его проклинали в церквях, искореняли варварскими способами, меньше всего просвещением людей, что могло бы дать церкви и правительству шансы на успех. А раскольник стремился больше к самообразованию. Любил мыслить, спорить. Его не удовлетворяли приказания сверху: так-то верить, так-то молиться, так-то жить. Старовер "хотел сделать собственную совесть судьею приказания". Старообрядцы в борьбе с преследованиями царизма и церковного диктата выиграли нравственно. Это давало моральное право раскольнику чувствовать себя выше никонианина. Преследуемому староверу часто было не до жиру, быть бы живу. Он жил скромно, удалялся от праздности, забав и житейской пустоты. Этот аскетизм

поддерживал его трудолюбие и трезвость, опрятность в домашней жизни, обходительность в обращении, избавлял от срамословия, от распущенности. В старообрядческой общине устанавливались крепкая взаимная связь, взаимопомощь, взаимовыручка, демократический дух. Даже распри между толками не приводили к развалу общины.

Отмечая эти качества старообрядцев, Н. И. Костомаров писал: "Взаимное доверие между ними образовалось в высокой степени. Надобно заметить при этом, что вражда религиозная между сектами очень часто не переходила в сферу житейскую. Раскольники по сознанию самых православных отличались честностью, аккуратностью в делах и добросердечностью в житейских связях не только между собою, но и с иноверцами. Одно слово раскольника было для его собрата тверже письменного договора" (с. 232).

Все это было признаком высокой культуры и нравственности, притягивало разные слои населения, за счет которых раскол умножался, рос и развивался.

Раскол в русской православной церкви правильнее будет рассматривать как раскол в русском обществе, значительная часть которого выступила против феодального гнета, против обезличивания народа. Это явление было ярким проявлением самосознания русских людей, протестующих против засилья помещиков, против введения "немецких обычаев, латинских новин" и прочих иноземных атрибутов культуры.

Раскол олицетворял защиту прежней жизни, ее старорусского уклада, старого быта, старой веры. В такой религиозной форме была выражена борьба низов против феодально-крепостнического гнета. Петр I как личность и явление был олицетворением России по европейскому образцу. Все это отразило диалектику развития жизни русского общества. Для Петра I старина выразилась в расколе и мятежах, а для сторонников старых обрядов преобразователь стал гонителем старины, круто насаждающим иноземные обычаи, порядки, за что они объявили его антихристом.

Русский раскол XVII в. породил такие легендарные фигуры, как Аввакум Петров, Павел Коломенский, боярыня Федосья Морозова, Епифаний, Федор, Стефан Вонифатьев, князь Иван Хованский, Никита Добрынин (Пустосвят), Андрей и Семен Денисовы (князья Мышецкие) и др. Эти люди страстно и дерзко выступали против насаждения нового греческого культа в православии, против немецких, голландских и иных форм одежды и этикета. "Ox, ox, бедныя! Русь, чего-то тебе захотелося немецких поступков и обычаев!" - восклицал Аввакум, глядя на введение иноземных ритуалов в русский быт.

По мнению этих деятелей раскола, русская культура должна развиваться своим особым путем, предназначенным ей историей.

Ф.Ф.Болонев Старообрядцы Забайкалья в ХVIII-XX вв.

Ф.Ф.Болонев
Старообрядцы Забайкалья в ХVIII-XX вв.