Казачий Спас

Сергеев_ЮВ

О СПАСе
http://vrkb.vrn.ru/forum/topic.php?forum=10&topic=3&PHPSESSID=63248095cbc216bdb665a6a6837f6e57

Офицер, ветеран Великой Отечественной войны, вспоминая о боях, рассказывал о простом солдате с Днепра — Трофимчуке, служившем в его полку пулеметчиком:
"Воевал он с первых дней войны и ни разу не был ранен или контужен... Очень часто бывало так, что он оставался невредимым даже тогда, когда пули, снаряды, мины или бомбы скашивали всех вокруг... Раз он с третьим отделением был в ночном поиске. Ходили за реку, переправлялись вместе. Он обеспечивал бросок отделения в траншею немцев за языком. Язык был взят, и отделение отходило назад. Немцы накрыли его минами. Девять человек были убиты, а один солдат и пленный немец ранены. Трофимчук под огнем перетащил пулемет, потом еще два раза ходил за реку, доставив обоих раненых.
В другой раз бомба упала в двух шагах от пулемета. Весь расчет был убит, а Трофимчука с пулеметом отбросило метров на десять. Но и только. Ни одной царапины не было на теле пулеметчика.
Во время боев под Орлом он прикрывал отход роты на новый рубеж. Семьдесят немцев подошли к пулемету на расстояние десять – пятнадцать метров. Семьдесят автоматов били по нему, десятки гранат рвались около окопа. Расчет пал, а Трофимчук сберег пулемет и ни одному фашисту не дал пройти мимо себя..." Подобные случаи происходили с ним постоянно и, естественно, возбуждали к нему интерес и у старых солдат, и у офицеров, и у молодежи полка. Но сам он не любил говорить на тему его неуязвимости, лишь однажды все же приоткрыл ее источник. Как-то после боя, сидя вместе с соратниками в блиндаже, он сказал: "Мой батька в прошлую войну тоже с немцами воевал. Приехал с нее полным георгиевским кавалером. Я его как-то спросил: как же тебя, батько, ни одна пуля не тронула? Он мне ответил: у меня, говорит, душа перед немцем ни разу не дрогнула. Если душа дрогнет — конец, пуля сразу найдет тебя". Потому-то русская пословица и гласит: "Смелого пуля боится, а труса и в кустах найдет".

С уважением и до встречи, Сокол

Сергеев_ЮВ

ПЛАСТУНСКИЙ УРЯД

http://aranayar.narod.ru/budo/PLASTUNSKIY_URYAD.doc

Сергеев_ЮВ

Отрывок из романа "Княжий остров" о посвящении в Казачий Спас главного героя Егора Быкова, в детстве.

Шумит чистыми водами красавица Аргунь... Могучий бородатый Буян с шашкой и карабином на лодке перевозит мальчишку на остров.
Они идут с косами на плечах по высокой траве на поляну, окружённую лесом. Буян точит косу и выкашивает большой круг, с наслаждением нюхает пук травы. Одет в казачью справу, празднично.
Его тяжёлые ладони на плечах Егорки. Буян пронзительно глядит ему в глаза и говорит:
— Егорша... Ты избран мною из всех казачат станицы для великого посвящения. Я научу тебя быть воином... Это — святая тайна, и никто не должен о ней знать, даже твой отец есаул.
Казачий Спас — боевая борьба... Познав древнюю особую казачью молитву, ты станешь характерником; обучишься чуять свою пулю в полёте и уходить от неё... Глядеть смертушке в глаза и не страшиться иё... Главное — победить! Я многому тебя научу. Начнём посвящение...
Буян молится на встающее из-за лесов солнце, звучит мощный и древний знамённый распев, слова сливаются в единый речитативный тон, слышны только: Хри-Стос... Стос... Стос... и вдруг, дед на глазах преображается. Распрямляется. Молодеет. Его движения стремительны. Он делает несколько прыжков и сует свою косу парнишке.
— Коси меня!
— Как, косить? Дед Буян, ты шуткуешь?!
— Взаправду коси, по ногам, по тулову, хучь по шее. Коси! Руби!
Егорка боязливо замахивается косой.
— Коси, не боись! Пред тобою турок-нехристь!
Он зажмурился и с отчаяньем на лице взмахивает по ногам деда и падает, потеряв равновесие. Коса делает круг, а Буян невредимый пляшет... Егорка замахивается ещё косой, раз за разом, наступая на старика, слышен свист острой стали.
Дед неуловимыми движениями уходит от её разящей песни, весело щерится и дуракует, сыплет прибаутки. Велит отложить косу и даёт ему карабин, передёрнув затвор и вогнав патрон в патронник. Отходит шагов на двадцать к грани выкошенного круга.
— Стреляй в меня!
— Дед Буян, ты чё, спятил? Я на сто шагов из отцова карабина в пятак попадаю... Не буду палить! — в ужасе говорит он.
— Гутарю, стреляй!
Егорка стреляет навскидку. Буян ловко уклоняется от пули, словно танцуя.
— Ишшо пали, да целься шибче! Разогрей мне кровушку!
Егорка передвигает затвор и выпускает всю обойму. За спиной деда отлетает кора от стволов сосен. Буян подходит к нему, щерится:
— Ну, чё? Аль патроны кончились? Вот и бери тебя, милой, голыми руками. — Он вынимает из кармана яблоко и кладет на высокий пень. Ходит с обнаженной шашкой вокруг, потом резким взмахом рубит.
Яблоко не шелохнулось.
— Промахнулся! — смеется Егорка.
— Неужто?! — изумляется наигранно дед, — а ты подай мне ево, да бери за корешок, — усмехается в бороду Буян.
Егор поднимает яблоко за корешок и потрясенный видит, как отделяется верхняя половина. Яблоко разрублено. Они едят эти половинки. Егор, с восхищением, смотрит на старика и готов делать всё, что тот прикажет.
Ещё вспомнились тренировки Буяна и Егора с деревянными шашками. Дед учит его уклоняться от ударов, но палка в руках старика часто и больно бьёт мальчишку, он кривится и чуть не плачет от боли, настырно бросается в атаку на весёлого Буяна...
Ночь. Они вдвоём сидят на скошенной траве у костра, вдруг дед встает и манит парнишку от огня в темь. Положив ему тяжелые ладони сзади на плечи, говорит:
— Задери башку... Видишь, вон она Большая Медведица — наша мать кормилица, символ Казачьего Спаса... Воз велик! Запомни, с этова дня нету над тобой никакой власти, никакого атамана — характерник напрямик говорит с Богом и слушает только ево глас.
Гляди на взоры вселенной! Гляди! Это глаза твоих дедов и прадедов, глаза былых пращуров. Они зрят оттэль на твои подвиги, как ты защитишь святую Расею, не подведёшь ли ихний корень...
— Звёзды глаза дедов? — изумлённо вторит Егорка, глядя пристально в небо.
— Не подкачай, паря, ответ перед ими большой, они всю жисть твою земную на тя будут светить, испытывать совесть твою и отвагу. Так-то... Обучу я тебя такой науке, что сможешь зачаровать и побить любого врага. Спас — бескрайняя степь и бездонный колодезь русского духа.
Не для баловства всё это, а для схватки с врагом и возмездия ему за Русь святую. Когда состаришься — передашь науку далее, как мне дед передал... Не бойся за себя в бою, ибо сразу сгибнешь... попервой береги друга... За други своя! Ты станешь сгустком звёздного света и овладеешь копьём-лучом Святого Георгия...
Казак взращён простором степей и небес, силой дубрав, вспоен медовым нектаром ветров, закалён огнём солнца и живёт державностью земли своей. Гляди честно дедам в глаза! Какие ядреные и ясные очи!
А счас, становись рядом на коленки и втори за мной слова заветные молитвы Стос... молитва, только молитва отворит тебе врата в Царствие Божие и придаст силу неимоверную... Молись!
Осень... Они опять с Буяном на острове. Варят на костре запашистую щербу из пойманной рыбы. Егор берёт дедов карабин и подает, сам отбегает подальше и кричит:
— Стреляй в меня!
— Не рано ишшо? — басит дед, — в ману вошёл? молитву прочёл? всё впитал?
— Стреляй! — парнишка слегка покачивается, взгляд его затуманен, губы шепчут святые слова...
Грохает выстрел. Пуля с воем обдувает щёку, и Егорка радостно вопит:
— Я видел её! Я видел! Она летит, как пчела, можно легко увернуться! Я видел её!
— Вот и ладом всё! — Буян подходит, ласково треплет рукой по вихрам, — живи воин-защитник! Ты обрёл моленную душу...

Роман c авторской подписью, Вы можете заказать по адресу: www.knyaj.ru
mail2@knyaj.ru

Сергеев_ЮВ

ОНИ РУБАЛИ "СС", чтобы расвел эдельвейс

Мы поведаем вам об одном из сражений Великой Отечественной. Оно не зачислено историками в реестр великих. Мы же полагаем, что великим оно - было. Потому как велика была цена победы в нем. Немцы нас тогда били. Жестоко. И дать сдачи никто не мог. Дали наши казаки.
Мы поведаем вам о легендарной "Кущевской атаке", тугой пружиной разжавшейся, неудержимой казачьей лавой развернувшейся в просторных степях Кубани. Поведаем устами ветерана Кубанского казачьего кавкорпуса гвардии казака Ефима Ивановича Мостового.
Вот она, та атака, "изнутри". Послушаем Ефима Ивановича.

- День мне этот не забыть. Да и как забудешь свое боевое крещение? 2-е августа, 42-й.
Погас клинок зари, и сразу навалилась духота. В выгоревшем от жары небе начинает нещадно палить солнце. Стоим в конном строю, лощадь подо мной неспокойна, наверное, мое состояние передается и ей. Перед строем - наш командир полка майор Поливодов.
- Говорить много не буду, товарищи казаки, - в седле он как влитый, конь его тоже не дрогнет. - Генерал нам все сказал.
Николай Яковлевич Кириченко прошлым днем объехал, обошел весь наш корпус. Он был тоже немногословный с нами, но речь короткую его я запомнил навсегда.
- Перед нами отборные вояки Гитлера. Горно-стрелковая дивизия "Эдельвейс" с приданными частями "СС". Красиво, гады, назвали себя, да только в их поганых, кровавых руках любой цветок умирает. Остановить их не могут. От безнаказанности обнаглели, своей кровью еще ни разу не умывались. Вот мы их и умоем. Кроме нас - некому. На фронте паника. Но а мы же казаки.
Конную атаку генерал принял решение провести у станицы Кущевской. Перед строем понесли наше Боевое Знамя. Вот оно совсем рядом, внутри как-то защемило. Я стоял впереди... Легкий ветерок шевельнул его складки, бархат коснулся моего лица. На меня дохнуло, я в этом никому тогда не признавался, домом. Пахнуло парным молоком и только что выпеченным хлебом. Необъяснимо, да? Так пах подол платья у моей матери. Из горячей печи хлеб она принимала в свой подол. Ну и им утирала мои мальчишечьи слезы... Показалось еще, что не пропыленная дорогами, обожженная солнцем материя коснулась моего лица, а ладони матери. Не мужские впечатления, конечно. Да и было мне тогда едва восемнадцать. Я у матери один "на ходу" остался. Отец к этому времени с тяжелым ранением в госпитале оказался, а старший брат погиб еще в 41-ом.
- Давайте, братья-казаки, просто вспомним, что видели наши глаза, - снова донесся до меня голос нашего командира майора Поливодова.
- Чтобы не было у нас никакой пощады к этой нечисти, чтоб рубали мы ее остервенело.
А что вспоминать-то? За дальней лесопосадкой горело подожженное немцами пшеничное поле, а еще вчера мы прошли сквозь раздавленную их танками станицу. Прямо через сады, огороды - на танках, разворотили хаты, гонялись за не сумевшими спрятаться детишками, женщинами, стариками, забивали их. Уцелевшие смотрели теперь на нас угрюмо, мы глаза отводили. Нам только что не плевали вслед. С нами никаких надежд уже не связывали. Обида жгла нутро. Но станичники были по-своему правы.
- Покажем этой сволочи, что наши степи - это им не Елисейские поля.
- Заканчивал свою речь Поливодов.
Если честно, я не знал тогда, что это за поля такие, и где они. Да и не только я, наверное. Но командира мы понимали. Обо всякой там Европе он говорил, которая до неприличия споро и скоро под Гитлера улеглась. Не уважали мы их. Союзников тоже не уважали. Да и были ли они у нас тогда... Последние слова командира вышли не совсем традиционными:
- Ну с Богом, казаки. За Родину, за Сталина!
Тут ударила наша артиллерия на подавление. Развернулись и мы для атаки. Пошли по степи лавой. В ширину - километра на полтора-два. Пошли по старому казачьему обычаю молча, только шашки над головой вращали. Над степью завис зловещий свистящий шорох. И загудела земля от тысячи конских копыт. Вот этот звук, увиденная картина немцев, по-моему, и парализовали. Мы мчались на них, а в ответ - ни одного выстрела. Опытные казаки говорили нам, молодняку, что свою пулю, когда она в воздухе, чувствуешь, вот она, твоя смерть, уже выпорхнула из вражеского ствола. Я ничего подобного не чувствовал. Я уже и не слышал ничего, мир вокруг онемел. А нутро разрывала ненависть. Та самая, которая лютой зовется. Я ее даже как-то физически ощущал. Только бы дотянуться до врага, а там уже как придется - клинком его, голыми руками, зубами. Об этом я потом очень точные слова у Шолохова нашел. "Свою ненависть мы несем на кончиках наших штыков,"- писал он. Мы свою несли на лезвии клинков. После войны, кстати, мне довелось увидеть нашего великого писателя.
Гитлеровцы пришли в себя с опозданием. Мы уже почти сошлись. Разрывы снарядов начали вырывать из наших рядов людей и лошадей. Один снаряд лег почти рядом, горячая волна упруго прошлась по мне и все. Я уцелел. А потом я увидел своего фашиста. Они же даже не окапывались, так, залегли в бурьяне. Мой заслонил для меня все, я отчетливо увидел его каску, серые глаза, он щурился, наверное, солнце мешало, мы же неслись со стороны солнца. И без звука забился в его руках, как в падучей, автомат. И он не попал. И тут я достал его, как раз под каску, как учили, тут, главное, по каске не рубануть. Но и каски у них не у всех были. А потом уже работали инстинкты. Мир то включался, то выключался. Я видел, как винтом вворачивался в гущу гитлеровцев командир другого полка Соколов. Лучшего рубаку я вообще не знал. Говорили, что в том бою он срубил двадцать врагов. Но, на беду, и его пуля нашла.
Врезалась в память другая картина: мчится на коне наша Ксения Кулибаба. Казачка-девчушка, семнадцати лет. Поводья опущены, и на ходу из ППШ очередь дает. Нравилась она мне, желание мелькнуло, чтобы уцелела. Уцелела, но в любви ей я так и не признался, скромный был, нашлись поухаристее меня. А потом фашисты авиацию запустили. Да толк-то от нее какой? Мы же такими клубками крутились, так все смешались, что своего положить - очень даже просто. Самолеты начали на бреющем ходить, может, на нервы давили? Да только кому? Лошадям нашим? Лошадей наших этим не проймешь, ну а люди этот рев и не слышали. Тут на земле такая, как сейчас выражаются, кровавая разборка шла. Вопли, стоны, ругань. Гитлеровцы на своем лают, ну а мы кроем их своими "этажами". Я хорошо материться не умел, отец не дозволял, еще в детстве за сорное слово так по губам нашлепал, что они у меня как у африканца стали, а тут, в бою, откуда только и бралось. Были паузы в бою. Мы же врубились в немецкие порядки на несколько километров. На каком-то колхозном стане, помнится, разметали что-то в виде их штаба. Рядом чадно дымили два подбитых танка. Возле танка тлели трупы. В себя начал приходить возле затянутого зеленой плесенью пруда.
Бой закончился, и мы пили застоявшуюся, густую от всякой расплодившейся в ней заразы воду. И ничего нас не брало. Признаюсь, потом, после боя, почему-то лились из глаз слезы. И ничего поделать не мог. Старые казаки успокаивали, мол, после первого раза так бывает. Дотронулся до лица, а оно все к корке из пыли, пота, крови... Крови на нас было много. И на лошадях наших. Долго мылись.
- У поэта-фронтовика есть по этому случаю такие строки:
"Бой был коротким. А потом глушили водку ледяную, и выковыривал ножом из под ногтей я кровь чужую".
- Ну-у, наш-то бой коротким не был. Мы рубались почти четыре часа. Да и насчет водки. Не баловались мы ею. Мы же при лошадях. У наших дедов вообще относительно этого дела строго было. Уходя в поход, на войну, казак выпивал стременную и все, больше ни капли, ни грамма. А вот насчет остального - все фронтовик точно сказал.
После того боя меж собой мы так говорили: мол, Мамаю давным-давно на Руси Мамаево побоище устроили, а мы Гитлеру теперь - Кущевское. Кавалерийская рубка, конечно, вещь жестокая, да на то и война.
Я все это рассказываю, а ведь найдутся же верещуны, каких только подлых слов для меня и моих боевых побратимов не пожалеют, в чем только не обвинят. Теперь-то можно. Когда их защитили, когда их откормили, отпоили. Когда жизнь им устроили. От них теперь в ответ - плевки ядовитые, от перевертышей этих. По радио верещат, по телевизору. Моя шашка по-прежнему при мне, и иногда трудно удержаться, так хочется достать клинком этих визгунов прямо через телевизор. Грех на душу, конечно, не взял бы из-за поганцев, смертоубийство, как говаривал дед Щукарь, не устроил бы, а так, рукояткой по лбу, для острастки, для вразумления. Но вещь жалко, вернее, старушку свою, она все смотрит, все хочет выяснить, попадет ли, наконец, "Дикая Роза" в эту самую "Санта-Барбару", или с ней какой-нибудь "Твин Пикс" приключится. Ну, это я так над Евдокией Михайловной своей надсмехаюсь.
А о сражении под Кущевкой молва по всем фронтам разнеслась. Газеты писали, Левитан в сводках Совинформбюро рассказывал. А Верховный Главнокомандующий самолично директиву составил, которая обязывала ознакомиться с нашим боевым опытом каждого, кто держит в руках оружие, учиться побеждать на образце казаков генерала Кириченко. Мы, казаки, были, выходит, выбраны как эталон воина в тяжелую годину для Родины - честь, которой не удостаивался до этого ни один другой род войск в нашей Красной Армии.
Ну а войну наш корпус закончил под Прагой. Но меня к тому времени ранили, так что мне, к сожалению, не пришлось напоить своего коня из Влтавы. И друзья уже расскажут, что река хорошая, большая, хотя, конечно, куда ей до нашей красавицы-Кубани.

А. Ковалёв

http://www.geocities.com/terek_kaz/dokkaz/edel.htm

Сергеев_ЮВ

В рассказе участника боя есть моменты Казачьего Спаса в знаменитой Кущевской атаке, кубанцы вырубили за 4 часа 1800 отборных, тренированных егерей. Тут странная вещь... Немцы были вооружены автоматами, пулеметами... ведь они могли порезать конницу на подлете, а не вышло. Он пишет, что один казак зарубил 20 фашистов!
А ну покрутись перед двадцатью автоматными стволами! Эта атака очень загадочна и интересна... он пишет о всхлопывании времени, то проваливался, то опять появлялся. Мне бы интересно обсудить эту статью на форуме. Обратите внимание на настрой 18 летнего казака перед атакой, это же СПАС:

"Перед строем понесли наше Боевое Знамя. Вот оно совсем рядом, внутри как-то защемило. Я стоял впереди... Легкий ветерок шевельнул его складки, бархат коснулся моего лица. На меня дохнуло, я в этом никому тогда не признавался, домом. Пахнуло парным молоком и только что выпеченным хлебом. Необъяснимо, да? Так пах подол платья у моей матери. Из горячей печи хлеб она принимала в свой подол. Ну и им утирала мои мальчишечьи слезы... Показалось еще, что не пропыленная дорогами, обожженная солнцем материя коснулась моего лица, а ладони матери".
Он Духом обратился к Роду... к матери... к Родине. И они помогли, родовой Ангел-хранитель спас от взрыва снаряда, от очереди из автомата в упор...

Идем дальше:

"Пошли по старому казачьему обычаю молча, только шашки над головой вращали. Над степью завис зловещий свистящий шорох. И загудела земля от тысячи конских копыт. Вот этот звук, увиденная картина немцев, по-моему, и парализовали. Мы мчались на них, а в ответ - ни одного выстрела. Опытные казаки говорили нам, молодняку, что свою пулю, когда она в воздухе, чувствуешь, вот она, твоя смерть, уже выпорхнула из вражеского ствола. Я ничего подобного не чувствовал. Я уже и не слышал ничего, мир вокруг онемел. А нутро разрывала ненависть. Та самая, которая лютой зовется. Я ее даже как-то физически ощущал. Только бы дотянуться до врага, а там уже как придется - клинком его, голыми руками, зубами".

Это не ненависть, приведу вам истину СПАСа из своего романа "Княжий остров":
"— Обучая меня Казачьему Спасу, дед Буян твердил, что самое священное и неодолимое оружие русского — Совесть, — раздумчиво промолвил Быков, — «Вслушайся в себя, и когда заиграет в тебе, вскипит Правда — ты неодолимый!» — наставлял он, — «станешь непобедим Духом, даже погибая, не дрогнешь».
Он учил, перед схваткой, с помощью молитвы, вызвать глубинный, Праведный, Русский Гнев... не злобу, а ураганную вспышку праведного гнева, исходящую из нравственно-корневой системы... Очистительную Совесть!
Тело начинает покачиваться в миге расслабления, психофизическая мощь возмездия гнева играет молниеносно... песней мощного поднебесного хорала звучит в сознании молитва и тебя бросает в атаку в самый последний миг, когда уже холодок смерти касается твоего затылка, а враг уже торжествует... невероятное напряжение — и карающая сила праведного гнева движет твоим неотвратимым ударом"...

Именно Праведный Гнев был у Ковалёва, после того, что он видел перед боем, обратимся к его рассказу:

"- Давайте, братья-казаки, просто вспомним, что видели наши глаза, - снова донесся до меня голос нашего командира майора Поливодова.
- Чтобы не было у нас никакой пощады к этой нечисти, чтоб рубали мы ее, остервенело.
А что вспоминать-то? За дальней лесопосадкой горело подожженное немцами пшеничное поле, а еще вчера мы прошли сквозь раздавленную их танками станицу. Прямо через сады, огороды - на танках, разворотили хаты, гонялись за не сумевшими спрятаться детишками, женщинами, стариками, забивали их. Уцелевшие смотрели теперь на нас угрюмо, мы глаза отводили. Нам только что не плевали вслед. С нами никаких надежд уже не связывали. Обида жгла нутро. Но станичники были по-своему правы".

Вот оно!!! Праведный гнев за Род свой, убитых детей и женщин, развороченные танками хаты... "за горящее пшеничное поле"...

Идем дальше:

"А потом уже работали инстинкты. Мир то включался, то выключался. Я видел, как винтом вворачивался в гущу гитлеровцев командир другого полка Соколов. Лучшего рубаку я вообще не знал. Говорили, что в том бою он срубил двадцать врагов".

Казак Ковалёв входил в Спас, в иное пространство "Мир то включался, то выключался", когда враг превращается в серые силуэты, словно вырезанные из рыхлого картона, их можно поломать сотни, голыми руками... в такие моменты "включения и выключения" казак становится невидимым, он находится в таком ускорении, что ураган бьет в лицо, вышибая с кончика носа кровавый пот, плаваешь как в киселе, трудно дышать от этого смерча, вышибает слезу...
"Признаюсь, потом, после боя, почему-то лились из глаз слезы. И ничего поделать не мог. Старые казаки успокаивали, мол, после первого раза так бывает. Дотронулся до лица, а оно все к корке из пыли, пота, крови... Крови на нас было много. И на лошадях наших. Долго мылись".
Ковалёв был в состоянии СПАСа, по рассказам спасовцев, после выхода из него, льются слезы...
« - Я видел, как винтом вворачивался в гущу гитлеровцев командир другого полка Соколов». Соколова мог видеть только Ковалёв, потому что он сам был в том измерении, немцы его не видели, потому он и порубил 20 егерей». Именно винтом, смерчем работает Спасовец шашкой, часто двумя, а третью держит в зубах… Он работает «Мельницу», на скаку перекидывает стремена через седо и, встает на этих укороченных стременах. В коловерти рубки противник его не может достать первым. Управляет лошадью пятками, они тренированы заранее на удары… Кстати о лошадях… Ковалёв пишет, что его лошади передалось волнение всадника… Это естественно и это было. В рубке казачьи лошади тоже бьются, грызут коней противника, сшибают грудью, увертывают всадника, спасая его… Лошадь становится единым целым с хозяином. Были случаи, когда строевые кони, после гибели казака, никого к себе не подпускали, тосковали, из их глаз лились слезы и, даже погибали следом…

Только в бою СПАС без последствий... а один мой знакомый, решил показать вход в СПАС и, выход, казакам в наши дни... Хлопок! и он исчез. Был там 3,5 минуты... Потерял за это время около 13 килограмов веса и, лежал два дня трупом, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой... Господь не дает право это делать всуе! Хвалиться этим нельзя... только для боя открывается казачья наука!

И последнее, Ковалёв пишет:

"- У поэта-фронтовика есть по этому случаю такие строки:
"Бой был коротким. А потом глушили водку ледяную, и выковыривал ножом из под ногтей я кровь чужую".
- Ну-у, наш-то бой коротким не был. Мы рубались почти четыре часа. Да и насчет водки. Не баловались мы ею. Мы же при лошадях. У наших дедов вообще относительно этого дела строго было. Уходя в поход, на войну, казак выпивал стременную и все, больше ни капли, ни грамма".

Пить при СПАСе - это потерять Божий дар.

Евгений

Сайт "Характерне козацтво" - http://kozak.iatp.org.ua/

Сергеев_ЮВ

Очень много материала о СПАСЕ на украинских сайтах, наберите в Яндексе "Характерники". К сожалению, Спасом очень заинтересовались украинские националисты из УНСО, созданы клубы для тренировок. По разработкам ЦРУ есть планы войны Украины и России. Но в подбрюшье Украины растет очень серьезная раковая опухоль - татарские боевики в Крыму. По свежим данным нашего ФСБ, вооруженные отряды татарских националистов в Крыму ныне составляют уже 200 000 боевиков. Их финансирует Турция.
Так что УНСО есть, где применить свои силы.

Евгений

Юрий Васильевич, разве возможно применять СПАС в злых целях?
Обложить Россию пытаются со всех сторон, вы там держитесь. Похоже, Казахстан тоже метит в НАТО.

АндрейСафонов

Мне лично кажетс так: если СПАС система рукопашного боя, то это оружие. Оружие само по себе не является злым или добрым. Всё зависит от умыслов тех рук, что за него взялись.

Сергеев_ЮВ

Евгений, АндрейСафонов

СПАС в принципе не может быть злым. На нём стоит генетический код Добра. Я уже писал, что основа этой казачьей науки - Праведный Гнев, направленный на Зло, на посягнувших отнять Родину - Род, землю. Я знаю башкира, который в совершенстве владеет Спасом, эта наука передавалась в его роду из поколения в поколение. В 20 лет он был чемпионом СССР по рукопашному бою, потом ГРУ, 6 лет бразильской тюрьмы. В Южной Америке, контрас отключили его стрелой с наркотиком, подвесили на одной руке на дереве, изгалялись, сломали челюсть, били каждый день. Через пару месяцев они расслабились, а зря... Он вывернулся из веревки, вырубил всех, пешком прошел через Мексику, Америку в Канаду. Сел на наш паром "Михаил Шолохов" (ну объявись, команда-то русская), тайно доплыл до Владивостока, тайно поездом добрался в Москву и объявился в ГРУ... Они были ошарашены, сказали, что давно уже его "списали" из живых... Вот такая школа... Так учат в ГРУ…
В первую чеченскую у него - Четыре смертных приговора чеченского шариата (заочно)...

Это действительно оружие, как правильно пишет Андрей.
Кадочников Алексей Алексеевич в совершенстве владеет им, но он много раз говорил, что по Русскому Стилю нельзя устраивать соревнование, это боевая наука. У меня снято много Кадочникова в работе и, видно, что нет никаких приемов, он импровизирует каждый раз. Он мне показывал трижды в станице Азовской, метров за 15-20 сшибал людей взмахом руки. Хваленые японцы со своими стилями, предлагали ему в середине 80 годов полтора миллиона долларов только за то, чтобы снять фильм о том, как он работает. Кадочников отказался.
Есть до сих пор казаки (Кадочников Оренбургский казак, его дед имел полный бант крестов Георгия), владеющие этой удивительной наукой. Проводятся семинары и тайные сборы. Мы живем в оккупации и надо быть начеку.

Евгений

Прочитал ещё раз, всё-таки интересно.
Юрий Васильевич, вот к Вам, как к знакомому со СПАСом - пара вопросов. Вы рассказали о случае в ресторане, как увидели будущее одного человека. Возможно ли изменить чьё-то будущее? Ну например, человек понял предостережения, на некоторое время стал осторожным, а всё равно погиб, может быть на минуту расслабившись, или совсем уж что-то случайное произошло... И второй вопрос почти философский. Если изменить будущее, то не нарушается ли, не изменяется ли при этом что-то, возможно чьё-то другое будущее, какие-то законы приРоды, не приводит ли это к последствиям?

С уважением.

Сергеев_ЮВ

Я встречал и знаю казаков, которые владеют потрясающими способностями. Они входят во время и пространство. С одним из них проговорили всю ночь. Спросишь его, к примеру, об этрусках. И вот, человек, вроде далекий от этой загадочной прарусской цивилизации, начинает говорить... перечисляет все города, уклад, праздники, войны, как проклятый ими грек Геракл, обманом утопил их войско в долине реки, разрушив ирригационные плотины... и так может говорить часами... Он входит в те времена и видит все своими глазами.
Во все времена в казачьих сотнях не было врачей, казаков лечили именно характерники простым, но потрясающе эффективным способом, который работает поныне. Усаживали больного в издальке от людей, просили расслабиться и закрыть глаза… Потом вел его к его коридору, чистили его от навоза, растворяли солнечным светом.
Что это было? Гипноз или другая система выздоровления.

По поводу предостережения. Не следует вмешиваться в Божью волю... Все болезни, а часто и смерть расписаны свыше, за грехи наши. Предостережением можно только встряхнуть сознание человека, чтобы он одумался и прозрел, что он творит, смог сам изменить свои поступки, покаяться, а уж там, наверху, решат, оставить его или забрать на правеж... Описаны случаи, когда деревенские батюшки, принимая исповеди и накапливая в себе тяжесть людских грехов, сами не успевали отмолить их или передать на отмаливание вышестоящему духовнику, бросались прямо в церкви на паству и начинали колотить прихожан крестом. Товарищ бес очень коварный и пронырливый, только успей зевнуть, как тут-же влетит в рот и поселится в тебе. А выдрать его очень тяжело...

Димитрий · Гость

Сергеев_ЮВ

Димитрий

Мы приглашаем тебя в свой строй, очень сильно и точно написано. Нам такие Воины Духа на сайте нужны. Регистрируйся, хочется иметь такого собеседника. Я думаю, что остальные ребята меня поддержат.

Сергеев_ЮВ

Вхождение в Казачий Спас и состояние Ману - происходит при помощи особой молитвы СТОС. Об этом подробно написано в моем романе "Княжий остров". Находясь в бою, казак вынужден был обращаться напрямую к Богу за помощью "к взвиршности", без посредников. Символом Спаса была Большая Медведица, по древнейшим преданиям, люди на Земле - посланники от тех семи звезд. Казаки были очень верующие люди, в большинстве своем старообрядцы. И представить себе, что самая тайная сила, элита в казачестве - характерники (спасовцы), были язычниками - невозможно. У каждого казака на груди был крест и ладанка с зашитой обережной молитвой, бронзовый складень-икона. Сохранилась досель наивная, но твердая традиция при приеме в казаки:
- В Бога веришь?
- Верю.
- Покажи крест?
Во всех станицах были церкви одна краше другой, строили их всем миром, не жалея своих денег и труда. У нас в станице есть барак (овраг) с глиной, там, на месте обжигали кирпичи, но к церкви их не возили на повозках... а выстаивалась вся станица километровой цепочкой и кирпичи передавались с любовью и верой из рук в руки. Частицы душ и тепло сердец укладывались в моленную крепь стен... Представьте себе тонкую энергетику такой церкви, к каждому кирпичу которой коснулись все руки...
Пример духовной традиции и молитвенного подвига - Азовское сидение. 5000 казаков противостояли 200 000 армии турок, уничтожили более 100 000 янычар, а остальные с позором бежали. При Азовском сидении горело все, но казаки выстояли с Верой.
К исконным традициям надо относиться очень бережно и тонко. Не надо отрекаться от того, чего не понимаешь от своей гордыни. Кто бы там не писал даже Ветхий Завет, который многих отринул от Православия жестокостью, наша Русская Вера все переварила и создала свое могучее учение. Старцы наши: Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Иоанн Кронштадский владели такими Знаниями и способностями, что нет подобных в католическом мире за всю историю. Русь дала столько Святителей, сколько не наберется во всем мире. Право каждого выбирать свою веру. Говорил я с отпетыми неоязычниками - скушно... Мне хочется верить Иоанну Кронштадскому, к которому в день приходили по 10 000 паломников. Он был вынужден применить общую исповедь, потому что физически не мог исповедовать всех. На площади перед собором люди громко каялись. Об этом потрясающе написал Живахов. А вот причащал всех он сам... и многим отказывал от причастия, говорил утаенный грех... Мне хочется верить Серафиму Саровскому, который читал письма, не открывая их слово в слово, а были случаи, когда еще до прихода письма отправлял все ответы, на вопросы в этом письме... Мне хочется верить Святителю Сергию Радонежскому, который благословил Дмитрия Донского на битву, а когда она шла, за сотни и сотни верст, в своем монастыре поименно называл имена погибших и молился за их души. Мне хочется верить, что Россия возродится, а сейчас враги Отечества делают все, чтобы изгадить и уничтожить Православие, как единственную связующую русский народ крепь.
Да только по этой причине надо верить в Бога, назло бесам и злу, во имя будущего Отчизны.