Уссурийское казачество. Возникновение, история

[Татьяна М]

Полковник К.И. Дружинин добровольно пошел на фронт в 1904 году. Сначала он был определен в Приморский драгунский полк, но вскоре переведен в штаб армии для последующего откомандирования в Уссурийский казачий полк. В то время в штабе царили суета и неразбериха. Четкая штабная работа не была налажена. Чуть ли не случайно Дружинин узнал, что ему поручено выполнить дело, для которого  на тот момент не нашлось исполнителя.  Об этом эпизоде он рассказал в своих «Воспоминаниях о русско-японской войне», не приукрашивая действительность и называя имена тех, с кем ему пришлось столкнуться.

Отрывок из главы VI – «Действия с разъездом-заставой на стратегическом узле Мади, с 25-го апреля по 18-е мая»:

25 апреля утром я зашел в канцелярию штаба, справиться о сведениях по обстановке, и встретил начальника отряда, спросившаго меня, видел ли я начальника штаба, и скоро ли я выступаю. Это указывало, что мне давали спешное поручение. Генерал подвел меня к разложенной карте и сказал: «Вправо от нас нет никого своих, а тут именно возможен обход японцев; мы дадим вам все, что у нас есть казаков, и вы осветите этот важный район». Затем Орановский указал мне важный узел дорог, сходящихся от Фынхуанчена, Сюяня, Долинскаго перевала, Модулинскаго перевала, Ляньшаньгуаня и Туинпу; мы обозначили его Мади, по названию бывшей на карте деревни. Никаких сведений о противнике и наших силах (напр. о г. Мищенко, действовавших в окрестностях Сюяня) дано не было, да вероятно их и не существовало в штабе. С трудом нашли и выдали мне 4 листа двух-верстной карты, а в отношении всех казаков, поступавших под мое начальство, оказалось возможным собрать около 50 человек Уссурийцев, так как все остальное было занято штабною службою.

Я пошел в канцелярию и просил немедленно пригласить командира сотни, что оказалось весьма затруднительно.  Меня не удивляло, что офицеры генеральнаго штаба понятия не имели какая была нужна сотня, но не оказалось ни одного посыльнаго в штаб – ни пешаго, ни коннаго. Наконец писарь розыскал охотника – стрелка и послал его по назначению. Примерно через час прибыл есаул Мунгалов. Ему передали приказание поступить в мое распоряжение, а я предупредил его, что мы уходим далеко вперед к противнику, на несколько дней, и просил быть готовым часа через два.
Когда мы выступали, командир сотни доложил мне следующее: в строю около двух взводов, потому что один взвод остался при штабе, а один находится в разъезде, неизвестно где; ни одного младшаго офицера с нами нет; сотня сделала весь поход в Корею, в отряд г. Мищенко, и прикрывала отступление пехоты от Тюренчена, а потому лошади совершенно изнурены. Итак, вместо всех казаков, только 50, а для скорейшаго движения вперед загнанные, изнуренные кони. Последнее впрочем было неверно, но заботливый командир заранее хотел предупредить о необходимости сбережения его конскаго состава. Я не буду описывать деятельность разъезда-заставы по дням, а сделаю ея общий очерк до 18 мая, когда мои казаки вошли в состав своего полка, а я лично поступил в распоряжение командира последняго.

Исполнение возложенной на нас задачи свелось к тому, что мы осветили весь район указаннаго нам стратегическаго узла путей Мади, и я ручаюсь, что мимо нас не прошло не только ни одного японскаго отряда, но даже разъезда, хотя фронт охранения был около 10 верст. Мы держали связь с левым флангом Восточнаго отряда на Модулинском перевале, а также сперва с отрядом г. Мищенко, а затем с выдвинувшимся правее нас Уссурийским казачьим полком. Я мог утверждать, что, ни со стороны Сюяня, ни Фынхуанчена, противник не предпринимал никаких попыток активной деятельности, и  следовательно разсеял все возникшия в конце апреля безпокойства по обходу праваго фланга Восточнаго отряда. Таким образом мы выполнили вполне задачу конной части, выдвинутой вперед, с целью своевременнаго предупреждения войск о каком либо покушении противника.

В отношении активной разведки противника и соприкосновения с ним, можно было сделать больше, особенно принимая во внимание тот превосходный боевой материал, какой представляли из себя вверенные мне казаки, хотя и при столь небольшом их числе, но в этом я не повинен. Думаю, что если бы у меня было только три-четыре десятка таких молодцов, а не целая сотня (во вторую половину службы заставы), то я достиг бы больших результатов, при отсутствии их прямого начальника – командира сотни, есаула Мунгалова, который был настоящим тормозом всякаго активнаго начинания, и с которым я не имел, как это ни кажется странным, возможности что бы то ни было сделать.
Это был тип казака в самом печальном, а не достойном , смысле этого звания. По происхождению кровный бурят из Забайкальских казаков (Уссурийцы имеют в своем войске выходцев из многих других войск), он своим умственным развитием, интересами, манерами и привычками ничем не отличался от самых простых казаков; строевую ординарную службу знал хорошо, был хозяйственный, аккуратный человек, о своих казаках заботился и был ими любим, обладал сметкой, находчивостью, оценивал местность, имел опыт китайской войны, переделок с хунхузами, похода в Корею; но все эти качества, казалось, долженствующия сделать из него желательнаго для военных действий офицера, не стоили ничего, будучи парализованы другими его наклонностями и отношениями к службе. Его заботливость о казаках доходила до того, что он не желал посылать ни одного разъезда, ни одного дозора, чтобы как-нибудь не погонять лишний раз лошади и не обезпокоить казака (я склонен считать, что он, как вообще некоторые из казачьих офицеров, боялся своих казаков); из аллюров он признавал только шаг, а больше всего предпочитал водить сотню в поводу; стремления вперед не имел никакого, а всегда был готов осадить назад; службу понимал в смысле получения денег, земель, чинов и всяких жизненных удобств; боевыми отличиями не интересовался совершенно; проклятие Маньчжурии, в которой ему пришлось прожить со времени китайской смуты, не сходило с его губ, а про войну он не мог говорить без ругательств, не понимая ни цели, ни смысла ея (правда, он был тоже Тюренченец и следовательно уже деморализован); пехоту и другия всякия войска ненавидел, считая, что все они готовы эксплоатировать несчастных казаков; вообще с утра до вечера пел жалобную песню о тяжелой казачьей доле. Встретить, розыскать японцев он конечно не имел ни малейшаго желания, а тем более сражаться с ними. К сожалению, мне не довелось увидеть его под пулями. Я знаю, что он воспользовался во время военных действий отпуском (это у нас в армии допускалось!), а теперь, слава Богу, покинул строй и занимается хозяйством в Амурском казачьем войске; следовательно, в будущей войне не будет в рядах такого нежелательнаго и даже вреднаго типа.

Мунгалов относился ко мне сперва наружно дисциплинарно, но сразу же дал понять, что считает себя самостоятельным начальником своих казаков, терпит меня, но исполнять будет лишь то, что ему нравится, ибо немедленно сообразил, что я непрочно стоял в армии. Чем дольше мы оставались с ним вместе, тем более он тяготился моим присутствием, что и понятно: я должен был делать наряды разъездов, дозоров, постов связи, освещая местность и иногда производя довольно дальния разведки; следовательно, я заставлял казаков и их коней работать, наконец все-таки я был его начальником. … Я оставался для пользы дела, ибо знал, что мое присутствие в Мади обезпечивает правый фланг Восточнаго отряда; что хотя я не в состоянии работать так, как бы хотел этого, но во всяком случае, если появятся 30 японцев, то не будет донесено о наступлении 3.000, и я не побегу назад.

[Татьяна М]

Продолжение.
"За все время моего командования заставой, японцы находились доволно далеко, верстах в 30. Я посылал разъезды верст на 20, но они ни разу противника не встретили. Ко мне постоянно являлись разъезды из других частей кавалерии: слева 2-го Читинскаго полка и даже дивизии Ренненкампфа, а справа из отряда Мищенко. Некоторые возвращались от противника, но большинство держалось в окрестностях Мади, хотя, повторяю, противник был от меня в разстоянии 30 верст. Наблюдая деятельность всех этих разъездов, могу высказать заключение, что они серьезной разведки противника произвести не могли по следующим причинам:

1) Японцы в ту пору выставляли необыкновенно густую сеть сторожевого охранения и были очень бдительны; проходить незамеченными между их постами было почти невозможно, не только днем, но и ночью, причем по времени года ночи были очень короткия;
2) Разведывать в горах на коне невозможно, а потому только те офицеры и могли ощупать передовую линию противника, которые ходили пешком; большинство этого не делало, а потому не могло даже приближаться к линии охранения.

Вообще присутствие нашей кавалерии, в смысле разведывательном, было почти безполезно, и не мудрено, что сам командующий армией был неудовлетворен результатами деятельности всех конных отрядов. Тем не менее, были искусные, честные и энергичные разведчики, пожертвовашие своею жизнью в непосильной задаче. Первым, кажется, погиб 2-го Читинскаго полка сотник Зиновьев (офицер Л.Гв. Коннаго полка). Опрашивая казаков его разъезда, прибившихся ко мне на заставу, я одно время думал, что они бросили своего офицера, но 11-14-го августа я сражался с этими молодцами под Тунсинпу и Тасигоу и говорю, что не знаю части более доблестной, как 3-я сотня Читинцев, к составу которой они принадлежали. Мне ясно, что они не могли спасти своего начальника, и я даже счастлив, что они тогда уцелели, как несколько единиц полезных для армии. Говорю единиц, потому что, например, если бы тогда погиб казак Мамонтов, то не знаю, нашелся ли бы другой, который сумел бы исполнить мое приказание в бою 12-го августа.

Сотник Зиновьев задался целью, во что бы то ни стало разведать главныя силы японцев под Фынхуанченом, и есть два его донесения, показывающия, что действительно ему удалось заглянуть дальше сторожевого охранения. Разъезд был дважды обстрелян; тогда офицер пошел пешком с двумя казаками, приказав остальным разсеяться и собраться вне сферы противника; сам он все-таки прорвался через линию охранения, но затем был окружен со всех сторон. Ему удалось провести ночь в скрытном месте, но с разсветом японцы устроили на него облаву…  Зиновьев был обнаружен, отстреливался из револьвера и был убит или смертельно ранен. Из всего разъезда в 22 человека было ранено двое, из коих одного я принял, и утеряно 3 или 4 лошади; словом разъезд уцелел благодаря заботливости его начальника; рискуя собою, он не хотел терять меньшую братью, потому что и все 20 человек не могли помочь ему в его задаче, в которой нужно было иметь особенное счастье, ему не улыбнувшееся. Слава и вечная память настоящему герою! Как сейчас вижу перед собой его благородное лицо, так часто наблюдаемое мной во время моих лекций его классу в училище. Для этого человек не было компромиссов: начальство приказало разведать, и он мог только или исполнить, или погибнуть. К несчастью некоторые не понимают такой доблести, и я слышал, как казачий офицер сказал: «Это глупо прошибать стену лбом». А я скажу, что если бы все наши офицеры были Зиновьевыми, то, несмотря ни на какия горы, и ни на какое охранение японцев, Куропаткин знал бы точно расположение всех сил японцев. Еще раз слава павшему за родину на поле брани герою".

[Татьяна М]

Мунгалов Сильвестр Александрович (2.01.1864–13.07.1926).
Из казаков ЗКВ. В 1884 году окончил Нерчинское горное училище. В службу вступил казаком в 1-й казачий полк ЗКВ 11.01.1884.
Окончил Иркутское пехотное юнкерское училище по 2 разряду, выпущен в Уссурийский казачий дивизион.
Хорунжий 7.02.1891.
Сотник 7.02.1895.
Подъесаул 1.08.1900.
Есаул 1.08.1901.
Войсковой старшина 12.02.1905.
С 1901 командир сотни, помощник командира УКД.  Командовал сотней 5 лет.
Принимал участие в кампаниях 1900-1901гг. и 1904-1905гг.
Подполковник 1905.
С 3.08.1907 по 1914 председатель Войскового правления АКВ.
Полковник 5.07.1909
6.04.1915 назначен командиром 6-го Сибирского казачьего полка, с которым участвовал в 1-й мировой войне.
В 1918 председатель военно-полевого суда в Благовещенске.
В 1919 г. –  командир Бурятской конной бригады.
18.06.1919 назначен командиром 2-й бригады Азиатской (Туземной) конной дивизии в войсках Г.М. Семенова с производством в генерал-майоры.
В эмиграции в Китае. Жил в Харбине и Маньчжурии.  Умер 13.07.1926 в Харбине.
Награды:
Св. Анны 3 ст. м. б. (1901)
Св. Станислава 2 ст.  м. (1902)
Св. Анны 2 ст. м. (1904)
Св. Владимира 4 ст. м. б. (14.06.1906),
Св. Вл. 3 ст. (1913)

Источники: ria1914.info  и "Список полковникам по старшинству. Составлен на 1-е Марта 1914 г.", стр. 475.

[Шестаков]

Добавлю сведения о семейном положении Сильвестра Ал. Мунгалова.

4) 1.Семейное положение. 2.Вероисповедание жены и её родина. 3.Число детей (отдельно сыновья и дочери), их возраст.
1/женат
2/православного, урожен. Акмолинской обл.
3/две падчерицы:20 и 18 лет.

---------------------------------------------------
Источник: РГВИА. Фонд 5270. Опись 1. Документ 32.
6 Сибирский казачий полк.
Начальнику Сибирской казачьей дивизии
Список по старшинству в чинах.
Штаб и обер-офицерам и классным чиновникам 6-го Сибирского Казачьего полка.
К 1-му января 1916 года.
Составлен по документам и сведениям имевшимся в полку по 31 декабря 1915 года включительно. Последний полученный в полку приказ, значится: об офицерских чинах 25 октября 1915г и о гражданских чинах 25 октября 1915 года.

[Шестаков]

Мунгалова Ирина Сильвестровна, родилась 6 июля 1904 г., крещена 11 октября того же года в Никольск-Уссурийском
Николаевском соборе.
Родители: есаул Уссурийского казачьего войска Сильвестр Александрович Мунгалов и жена его Антонина Александровна.
Восприемники: начальник Никольск-Уссурийской почтово-телеграфной конторы коллежский ассесор Василий Павлович Жарков и дочь титулярного советника девица Александра Васильевна Самохвалова.
Священник Аполлоний Серговский, дьякон Андрей Подгорбунский.
Источник: Уссурийский архив, ф. 399, оп. 1, д. 19, лл. 115об.-116, запись № 173

PS: Разрыв от даты рождения до крещения больше 3-х месяцев. Может быть потому, что отец был на войне?
В приведенном мною части документа от 1916 года  отсутствует дочь Ирина и указаны только 2 падчерицы. Или Ирина умерла, или жена уже другая.

[Татьяна М]

В приведенном отрывке из книги Дружинина автор пишет о Мунгалове: "... а теперь, слава Богу, покинул строй и занимается хозяйством в Амурском казачьем войске; ..."

Мунгалов в течение семи лет, с 3.08.1907 по 1914, был председателем войскового правления АКВ. Действительно, в обязанности  войскового правления и его председателя входили все сферы жизни войска, и прежде всего жизнеобеспечение населения. Возможно, у Сильвестра Мунгалова лучше шла административная деятельность в войсковом правлении, чем командование сотней в суровых условиях войны.
А интересно, как шла его служба на посту командира 6-го Сибирского казачьего полка?

[Шестаков]

А интересно, как шла его служба на посту командира 6-го Сибирского казачьего полка?

За короткий срок службы в 6-м СКП у него была одна награда:
ВП от 26 января 1917 года:

                                                                               ДАРУЕТСЯ
                     старшинство в настоящих чинах, на основании прик. по воен. вед. 1915 г. № 681:                   
                                                                             ст. 4, 5 и 8:
                                                                   ПО КАЗАЧЬИМ ВОЙСКАМ.
                                                                            Полковникам:
                                                                Командирам казачьих полков:
6-го Сибирскаго, Мунгалову (Сильвестру), с 5-го Июля 1907 года.

[Татьяна М]

Да-а, не впечатляет.

[Шестаков]

Да-а, не впечатляет.

У С. А. Мунгалова был весь тот набор наград, который полагался его чину и должности, причем все за отличия в бою с неприятелем, за исключением Св. Владимира 3-й степени. Не было у него Св. Анны 4-й степени с мечами и бантом, но эту награду занимаясь хоз. деятельностью в АКВ не получишь. Вот и оставалось офицерам, выбравшим свой лимит наград, "собирать" Высочайшие благоволения или вот такие старшинства по чину. До этого старшинство в полковниках у него было с 1909 года, тут благодаря приведенному ВП его подвинули вперед (в начало списка по старшинству полковникам) на 2 года, что очень существенно для производства в следующий чин. 

Кстати, в приведенном списке наград (от сайта РИА и Списка Полковникам по старшинству)  отсутствует его первая награда - орден Св. Станислава 3-й степени , ВП от 6-го мая 1897 года.
См.  журнал «Разведчик» № 343 от 13 мая 1897 года, стр. 437.

[Татьяна М]

У С. А. Мунгалова был весь тот набор наград, который полагался его чину и должности, причем все за отличия в бою с неприятелем

Константин Иванович Дружинин, был прикомандирован к Уссурийскому казачьему полку и работал вместе с Д.К. Абациевым. Как известно, главное назначение полка состояло в разведке. Вот цитата из "Воспоминаний" Дружинина, на мой взгляд, очень показательная:





Оказывается, награда за боевые отличия не всегда доставалась достойным. И наоборот. Дружинин рассказывает об одном из самых умелых в разведке офицеров, Михаиле Юзефовиче, который до уссурийцев служил в 14 драгунском Литовском полку. Ему поручали самые опасные задачи, и он выполнял их с блеском, но при этом командир полка не удостаивал его даже благодарности, не говоря уже о представлении к награде. Михаил Юзефович погиб в одной из разведок. К сожалению, полк терял самых лучших офицеров.

[Татьяна М]

Всего два месяца прослужил в Уссурийском казачьем полку Михаил Юзефович. Благодаря "Воспоминаниям" К.И. Дружинина я узнала об этом храбром, отлично знающем свое дело молодом офицере, геройски погибшем в бою. Думаю и другим будет интересно узнать о нем больше. Книга Дружинина очень объемна, поэтому приведу два эпизода о разведчике Михаиле Юзефовиче.

«18 мая явился в полк корнет драгунскаго полка Михаил Юзефович. По происхождению литовский татарин, маленького роста, коренастый, с большою физическою силою, нервный, с необыкновенно живым взглядом и выражением особенной решительности на лице, этот офицер сразу производил незаурядное впечатление.

20 или 21 мая Юзефович был послан в разъезд в самую пересеченную местность, без торных дорог, до соприкосновения с противником. Он внимательно выслушал задачу и немедленно выступил с своим разъездом. На другой день я получил от него донесение, сразу показавшее, что он понимает свое дело, а именно: представлено отчетливое кроки всей пройденной местности и сообщено, что, пройдя верст 20 и узнав, что противник еще далеко, а также убедившись, что кони составляли только обузу, он отправил весь состав разъезда назад и пошел вперед пешком с двумя спешенными же казаками. Конечно, затем присылка донесений прекратилась; отважный офицер пропадал 4 суток и вернулся только 25 мая, приведя с собой целый обоз – 6 запряженных арб с фуражом, который китайцы поставляли японцам.

Нельзя не считать результаты разведки Юзефовича очень важными, ибо противник был найден, причем определилось, что на протяжении 30 верст к юго-востоку от нас его совсем не было: наконец обозначилось, что в направлении сделанной разведки противник не только не предпринимает что-либо активное, но даже охраняется недостаточно бдительно, а также, что он спокойно занимается сбором запасов в районе перед нашим расположением. Затем офицер проявил предприимчивость, настойчивость и искусство, не говоря уже про выдающуюся храбрость».
Дружинин в своей книге дает подробное описание действий Михаила Юзефовича на протяжении пяти дней. Я привела только результат.

Ещё один пример.
«Начальник левой заставы, стоявшей в д. Татангоу, сотник Карташевский донес, что, по полученным от Читинских казаков сведениям, противник наступает на перевал Синхайлин (в 10 верстах от места расположения заставы), а его разведчики появились в деревне, находившейся верстах в 7 от заставы. Конечно всякий дельный офицер, придавая значение такому донесению и донеся о нем начальнику охраняемаго вверенной ему заставой отряда, немедленно должен был по собственной инициативе предпринять разведку в угрожаемом противником направлении. Но Карташевский ограничился лишь посылкою донесения о тревожном сообщении, вследствие чего Абадзиев, и без того слишком мнительный, отчаянно взволновался. Он приказал начальнику заставы произвести немедленно разведку.

Наступила ночь, и ввиду очаяннаго безпокойства Абадзиева, я предложил ему послать немедленно самого надежнаго офицера Юзефовича, которому дал инструкцию во что бы то ни стало и возможно скорее выяснить, занята ли деревня японцами. Около полуночи пришло донесение Карташевскаго, что посланный с разъездом урядник видел бивачные огни японцев у самой деревни. Тот же разъезд, возвращаясь, встретился с разъездом Юзефовича и передал ему те же сведения о японцах. Я не будил спавшаго Абадзиева и дожидался донесения Юзефовича, которое пришло к разсвету и гласило: «нахожусь в деревне, варю чай, никаких японцев здесь нет, и ничего о них не слышно». Тут только я понял, что сделал ошибку, не предписав Юзефовичу заодно продвинуться еще вперед и осмотреть перевал Синхайлин. Но этот офицер сам знал, что нужно было делать, и, отдохнув, пошел не на бивак, а именно к перевалу Синхайлин, где нашел пост Читинских казаков и записал фамилию старшаго на посту казака, сообщившаго, что и у них сведений о наступлении японцев не имелось.

Когда я передал утром Абадзиеву все донесения, он вознегодовал на Карташевскаго, и, так как в это время мы не знали еще, что Юзефович отправился на Синхалинский перевал, то он предписал провинившемуся офицеру немедленно лично разведать перевал.
Карташевский возвратился к нам гораздо позднее Юзефовича и доложил, что, не доходя до перевала, встретил неожиданно конных людей с желтыми лампасами и желтыми околышами, пытался их атаковать, но атаки не вышло, после чего он пошел назад. Доклад был сделан в присутствии нескольких офицеров полка, начавших жестоко смеяться над тем, что Карташевский принял за японцев Читинских казаков и побежал от них.
… скажу лишь, что командир полка и не подумал высказать свое порицание Карташевскому, равно как и не поблагодарил Юзефовича.

20 июня мы выступили из д. Лаодитань.  Я попросил Абадзиева взять с собой из этой сотни [5-й сотни] ея младшаго офицера поручика Юзефовича, так как предвидел, что сотня будет бездействовать, а такой искусный и лихой разведчик был нам очень нужен. С этой минуты Михаил Юзефович перешел на службу во 2-ю сотню Уссурийскаго полка, с 6-ю казаками которой он геройски пал, окруженный врагом в двадцатых числах июля. Так как я был инициатором его перевода, то меня мучает мысль, что я как бы принес ему несчастие».

[Татьяна М]

http://museumamur.org/bibliography/%D0%BC?Bibliography_page=12
Здесь на сайте Благовещенского Музея есть краткие сведения о Мунгалове С.А и его семье. Кстати, орден Св. Станислава 3-й степени здесь указан.
Приведу сведения с сайта о жене и детях С.А. Мунгалова:

Жена — Антонина Александровна (р. 1868, Акмолинская обл.), член к-та Об-ва попечения о подкинутых детях (1915), домовлад.: ул. Мастерская, 49. Православная, эмигрантка, на иждивении сына (1935). Дети: 1. Александр (р. 11.11.1906, ур. Анучино Приморской обл.), эмигрант в Маньчжурии, казак Пограниченской общеказачьей станицы, служащий Мулинских копей, член РФП. 2. Ирина (р. 06.07.1904, Никольск-Уссурийский). 3. Падчерицы – Вера (р. 1896), София (р. 1898), остались где-то в Полтавской губернии. Прим.: числились в БРЭМ: Александр Сильвестрович, дело 1935-1949, 49 л., Антонина Александровна, дело 1935-1944, 21 л.
Ист.: РГВИА. Ф. 1573. Оп. 2. Д. 328. Л. 55, 56; ГАХК Ф. 830. Оп. 3. Д. 32106; Справочник-список членов Союза казаков на Дальнем Востоке; Волков Е.В. и др. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны. Русский путь, 2003.

Кроме дочери Ирины у С.А. Мунгалова был сын Александр 1906 г.р. Вся семья эмигрировала в Китай. Александр, по-видимому, перед войной вступил в РФП (Русская фашистская партия). В приведенных кратких сведениях из дел БРЭМ, по моему, допущены ошибки. Не могли быть в них записи 1949 года, т.к. в 1945 всё делопроизводство БРЭМ изъяли органы НКВД.
Буду в архиве, обязательно посмотрю дела семьи Мунгалова С.А.

[Татьяна М]

Есаул Желтухин Константин Васильевич служил командиром 3-й сотни в Уссурийском казачьем полку в 1904-1905 году. До войны он и его старший брат Николай были лейб-гвардейцами драгунского полка. С началом войны несколько офицеров полка, и среди них братья Желтухины, подали рапорты и отбыли на театр военных действий. Николай – в 8-й Сибирский полк, а Константин – в Уссурийский казачий полк.

Вот как отзывался о Константине Желтухине начальник штаба полка Дружинин К.И.:
«Считаю себя обязанным сказать несколько слов об есауле Желтухине. Этот гвардеец, переведшийся в казаки во время войны, представлял собой образцовейшего во всех отношениях офицера и командира сотни. Всякое поручение он выполнял немедленно, не теряя ни одной минуты, энергично и добросовестно; никогда не протестовал против наряда не в очередь, а между тем его сотню трепали больше и чаще всего. Он был вполне образован тактически, оценивал местность, применялся к ней, искусно располагался, отлично ориентировал своих подчиненных, правильно вел разведку и образцово доносил в отношении честности, своевременности, точности и непрерывности. Я был бы счастлив видеть в рядах нашей кавалерии возможно больше таких офицеров, тем более, что в совершенно чуждой ему среде он при всей требовательности по службе, снискал себе всеобщие любовь и уважение. Ему смело можно было доверить уже тогда любой кавалерийский или казачий полк. Надо отметить его особенную дисциплинированность, корректность и скромность». (Дружинин К.И. «Воспоминания о русско-японской войне»).

         
          Константин Васильевич Желтухин

К.В. Желтухин родился 20 мая 1870 года в Тульской губернии в дворянской семье. Его отцом был генерал от инфантерии, начальник 31-й пехотной дивизии Василий Романович Желтухин. Константин окончил Харьковское реальное училище. «Реалист» по примеру отца решил стать офицером. В 1890 году поступил на службу в армию. Следующей ступенью был Пажеский корпус. В 1893 по окончании по 1-му разряду был выпущен корнетом в Лейб-гвардии драгунский полк. Ещё до выпуска Константин Желтухин состоял в придворном чине камер-пажа при императрице Марии Фёдоровны. В 1896 году Желтухин принимал участие в коронации императора Николая II. С сентября 1902 года он был помощником старшего адъютанта штаба войск Гвардии и Петербургского военного округа.
В Русско-японскую войну К.В. Желтухин служил в Уссурийском казачьем полку. После войны в чине подполковника вернулся в Гвардию. Он получил пост казначея штаба войск Гвардии и Петербургского военного округа. Затем, будучи уже  полковником (6.12.1910), в начале февраля 1911 года, он был назначен старшим адъютантом этого штаба.


                                  Страница из Списка полковникам по старшинству 1911 года

К.В. Желтухин участник Первой мировой войны, полный кавалер ордена Святой Анны. На 31 декабря 1914 года он командовал Оренбургским казачьим дивизионом, а с мая 1915 – 1-м Донским казачьим полком. Позже был командиром первой бригады 15-й кавалерийской дивизии.

Семья: жена Елена Владимировна Сабанина — дочь действительного статского советника, дети: Владимир (род. 1907), Василий (род. 1909)

Награды:
Орден Святого Станислава 3 степени (1900) — мечи (1915)
Орден Святой Анны 3 степени с мечами и бантом (1904)
Орден Святого Станислава 2 степени с мечами (1904)
Орден Святой Анны 2 степени с мечами (1905)
Орден Святого Владимира 4 степени с мечами и бантом (1905)
Орден Святой Анны 4 степени (1907): «за храбрость»
Орден Святого Владимира 3 степени (1912) — мечи (1914)
Орден Святого Станислава 1 степени с мечами (1915)
Орден Святой Анны 1 степени с мечами (1917)
Болгарский орден Святого Александра 4 степени (1910)
(Я видела сообщения, что он имел орден Святого Георгия, но подтверждения этому не нашла.)

После 1917  в отставке, работал председателем Союза георгиевских кавалеров. 9 сентября 1919 арестован в Петрограде как заложник, отправлен в Москву и заключен в Бутырскую тюрьму. Дальнейшая судьба неизвестна.

(По материалам grwar.ru, pskovgrad.ru, pkk.memo.ru)

[Татьяна М]

(По материалам публикации "Уссурийские казаки георгиевские кавалеры", автор Бабий В.И.)

Уссурийские казаки, награжденные Георгиевскими медалями:

Приказ по конному отряду Генерала Графа Грабе от 19-го августа и 9-го сентября 1914 года за № 68 и № 69 казаки Уссурийского казачьего полк, оказавшие выдающие подвиги храбрости и самоотвержения в боях против неприятеля, награждаются:
                                                      Какой станицы       Георг. медаль
                                                                                      4-й степени
1.   Казак Григорий Татаров         Полтавской            №388451
2.   Казак Артемий Брайченко      Полтавской            №388452
3.   Казак Ефрем Галютин             Гленовской            №388453
4.   Казак Иов Годун                      Донской                  №388455
5.   Казак Михаил Бойко                Донской                 № 388456
6.   Казак Петр Заикин                  Полтавской            №388456
7.   Казак Игнатий Кузнецов         Плат.-Александр.   №388457
8.   Казак Георгий Белоногов        Донской                 №388458
9.   Казак Георгий Белоногов        Бикинской              №388459
10.   Казак Степан Ляхов                Гродековской        №388460
11.   Казак Василий Поляков           Бикинской             №388461
12.   Млад. фельдшер Василий Усов Донской               №388462
13.   Казак Александр Кушинский   Донской                 №388463
14.   Казак Петр Золотухин            Бикинской              №388464
15.   Казак Алексей Вдовенко        Донской                  №388465
16.   Казак Андрей Лысяков           Бикинской               №388466
17.   Казак Андрей Смирняков       Донской                  №388467
18.   Казак Никита Зинченко         Донской                  №388468
19.   Казак Михаил Жебров            Донской                 №388469
20.   Казак Терентий Подойницын Гленовской            №388470
21.   Казак Сергей Кузнецов           Бикинской             №388471
22.   Казак Павел Пискунов             Бикинской              №388472
23.   Казак Терентий Ищук              Донской                 №388473
24.   Казак Виктор Плотников         Донской                  №388474
25.   Казак Павел Игнатов               Донской                  №388475
26.   Казак Иван Ушаков (Павлович) Донской                №388476

[Татьяна М]

Приказ №336 по Уссурийскому Казачьему Войску от 11 апреля 1915 года. Крепость Владивосток. Награждаются:
                                                                                                          Георг. медаль 4-й ст.
1.  Мл. урядник Гребенщиков Николай       пос. Благодатный         №95280
                                                                                                             
Приказ №510 по Уссурийскому Казачьему Войску от 1 июня 1915 года. Крепость Владивосток. Награждаются:
                                                                                                           Георг. медаль 4-й ст.
4. Казак Меновщиков Антон                        ст. Плат.-Александр       №95377
5. Казак Батехин Ефим                                пос. Духовской           №95379