- У нас на истфаке была театральная группа: по праздникам мы ставили спектакли, постоянно что-то придумывали. Играли себе, играли, на большую сцену никогда не претендовали – так сказать, для собственного удовольствия, для друзей и для университета. Репетировали свои зарисовки, в которых мне приходилось быть и сценаристом и актером, - так рассказывает.

Мы познакомились с Виталием во время молодежной встречи Уральской епархии в августе 2004 года в городке Миасс Челябинской области. Наравне с другими ребятами он гонял в футбол, участвовал в обсуждении актуальных молодежных вопросов, а после трапезы немного нескладно пел «Достойно есть». Выглядел он строго и, на мой взгляд, необычно: с модным рюкзаком за плечами, в строгом пиджаке и джинсах, чуть сутулился и вызвал у меня неподдельное доверие.

В отличие от многих знакомых, личный приход Виталия к вере оказался неожиданным как для родителей, так и для всех друзей. Да, собственно говоря, он и сам его совсем не ожидал. Зато, в отличие от тех, в ком вера зрела долгие годы, истина в его душе неожиданно расцвела прекрасным цветком: «У меня это было подобно вспышке, я помню с точностью до минуты, когда это произошло». Ну а дальше пусть сам Виталий рассказывает…

«Язычество было идеалом»

- История моя удивительна, как и всякие истории чудесного прихода к Богу, которые мы часто не замечаем и не всегда понимаем, что они совершаются для нас и ради нас.

Задумываться о вере я стал еще в студенческом возрасте: ездил на языческие мероприятия, читал религиоведческую литературу. Помню, в то время я считал христианство вредной религией, с которой надо бороться силой слова, и потому активно и, в целом, грамотно спорил со всеми, кто придерживался христианских взглядов. Чтобы спорить и опровергать «от науки», пришлось даже одолеть труды Тертуллиана, Оригена, Афанасия Великого, Иоанна Златоуста, Августина Блаженного. Моим главным оппонентом в те дни был такой же студент, как и я, - друг-старообрядец. С ним мы проводили целые ночи за спорами и диспутами, доходило до обид и криков, но утром, когда страсти спора утихали, мы снова были друзьями. Язычество тогда для меня было идеалом, я писал статьи и научно-исследовательские работы на эту тему, проникая в самую суть анимизма. Мне кажется, что к концу учебы я уже стал неплохим специалистом в области языческой обрядовости и магических практик.

«Тучи над крестом разошлись»

В 1999 году студенческая жизнь закончилась. Надо было искать работу, поскольку контора, в которой я работал, не выдержала удара дефолта и исчезла. Мне поступило много предложений, но выбрал я, как сейчас понимаю, самое авантюрное: должность археолога в Государственном Бородинском военно-историческом музее-заповеднике. Сначала решил просто съездить и посмотреть, где буду работать…

В тот ненастный день на Бородинском поле служили молебен в честь погибших воинов около памятника-часовни, которая стоит на Красном холме. Именно здесь во время Бородинской битвы расположилась батарея Николая Раевского.

Позже ни раз сам у себя спрашивал: почему же я согласился пойти на этот молебен? Поверишь ли: не знаю! Шел проливной дождь, так что стоять под открытым небом в поле было не очень заманчиво. И все-таки я пришел. Встав внизу холма, чтобы особо никого не смущать, наблюдал за людьми. Некоторые просто ждали, когда все это закончится, словно нетерпеливая «массовка», другие ожидали обещанного фуршета, третьи решали свои дела, не обращая внимания на священнодейства. Мне показалось, что совсем мало было тех, кто действительно пришел сюда помолиться. Честно говоря, особо я ни о чем духовном не думал: просто стоял и смотрел в разные стороны, размышлял, как надо преподнести себя на фуршете, с кем еще надо переговорить и когда уезжать домой – в тот же день или завтра. В голове крутилось с десяток вопросов самого простого содержания. И вдруг – именно вдруг – я заметил, как тучи над крестом разошлись, и все увидели голубое-голубое небо. Вокруг лил дождь, а над часовней – чистый небосвод! И в этой небесной синеве – блистающий на солнце крест часовни. Я стоял и смотрел… Мне кажется, я даже перестал дышать. Слова священника звучали в моих ушах, как музыка, и я непроизвольно стал повторять за ним… Вдруг все закончилось, небо снова затянуло тучами, заморосил дождь, ектении опять стали для меня «всего лишь» словами. Я заплакал – в душе одновременно была какая-то непередаваемая радость, что я стал ближе чему-то божественному, но и горе, что все это исчезло. Тогда-то я и понял, что теперь жить, как прежде уже не смогу. «Я – верю в Господа нашего Исуса Христа», - эта мысль билась у меня в голове, и сразу вспомнились разговоры с другом-старообрядцем.

«Наша Церковь молодеет»…

И до сих пор я не понимаю, чем заслужил такой подарок от Господа. Моих грехов не счесть, но тогда я чувствовал, что Он простил меня за все, что было до этого, что Он увидел меня и дал возможность сесть в Его спасительную лодку. Сейчас, вспоминая тот день, я благодарю Его за все то, что он сделал для меня и понимаю, что и всей жизни не хватит, чтобы отблагодарить Его за этот подарок…

Встреча староверческой молодежи в Миассе

За прошедшие годы я всей душой и сердцем принял Бога, стал чадом РПСЦ, много поездил по приходам Старообрядческой Церкви, посмотрел, пообщался. Понял главное – наша Церковь молодеет. Конечно, не везде есть приходы, где много молодых ребят и девушек, да и молодеет старообрядчество часто не за счет коренных староверов, а благодаря той молодежи, которая, как и я несколько лет назад, впервые открывает для себя двери древлеправославного храма.

Знаешь, самое трагичное в приходах – это, конечно, страх и подозрительность к новым людям. Приходит человек с открытым сердцем, а к нему долго присматриваются, сторонятся его. Конечно, все это можно и нужно понимать, ведь наше государство и все мы пережили не самый лучший период в своей истории, нашу Церковь гнали, мучили хранителей веры. Но я считаю, нам надо учиться меняться, чтобы доверять людям, поворачиваться к ним лицом.

Обидно и то, что в приходах молодежь разобщена. Хотя и проводятся Воскресные школы, но они для маленьких, а вот что делать со средним и старшим звеном – 20-25-летними ребятами? Эту ситуацию надо ломать в корне, сближаться. Когда человек сталкивается с миром один на один, а вокруг него представители современной культуры, - нередко происходит трагедия, ведь «внешние» сверстники совершенно не понимают верующего человека, да и редко разделяют его интересы.

Я знаю, что наша – старообрядческая – молодежь имеет внутренний стержень, но даже и он не всегда выдерживает. И вот молодой одинокий человек, тем более тот, кто присоединился совсем недавно, не имеющий поддержки, находит себе пристанище среди современной культуры, видит, что «та» культура его понимает и принимает, и он уже шаг за шагом отходит от заветов Святых Отцов, от Церкви Христовой… Такие примеры есть.

Да, приходиться бороться: в юном возрасте подчас охота покурить, попробовать алкоголь и, конечно, погулять с девушками. А это вовсе не на пользу душе, если рассматривать все это с позиции неокрепшего духом христианина. И таких поломанных судеб, соблазнившихся «веком сим» много, любой священник, наверное, расскажет не по одному случаю. Но если мы будем хотя бы немного объединены и в нужный момент сможем еще теснее сплотиться и поддержать друг друга, подставить плечо, да и сами опереться, услышать слово или поймать взгляд поддержки – наша сила несоизмеримо возрастет. И к этому надо стремиться – менять сознание, переступать через свое «не желаю».

Сказать миру «нет»

У нас – молодых старообрядцев – были и всегда будут друзья среди других конфессий, да и просто люди нерелигиозные, но рядом с ними в нужный момент мы должны уметь твердо говорить «нет», отказываться от чего-то, что не согласуется с нашей верой, мы не должны бояться перекрестится или открыто сказать: «Я – православный старообрядец».

Думаю, рассуждать на тему, «кто такой современный старообрядец?» можно бесконечно, снова и снова писать диссертации и статьи, причем по двум темам «как оно есть» и «как должно бы быть», но я скажу кратко: «Старообрядец – это человек, у которого есть внутри стальной закаленный несгибаемый стержень, который бережет человека». Старообрядец – это человек верующий, но не фанатик, он не станет кричать, чтобы доказывать свою правоту всеми возможными методами, но позволит это сделать Богу. И главное – свой собственный пример и мягкое, кроткое слово. Старообрядец – это человек не знающий пощады к себе и к своим грехам, но добрый к грехам других. Старообрядец – это тот, кто, даже совершая греховный поступок, кается в нем, оплакивает. Старовер четко делит мир на добро и зло, он знает, куда и зачем идет по дороге, указанной ему Господом. Он видит свет и поэтому не заблудится.

…С тех «бородинских» пор жизнь моя стала совсем иной. Нет, конечно, продолжается работа, но теперь в жизни появился духовный смысл – службы в церкви, общение в приходе. Правда, дел подчас столько, что и не продохнуть – с одним закончу, другое нависает. Однако сейчас, в сравнении с прошлым, у меня есть Бог – в командировке ли, или сидя за очередным исследованием, всегда мысленно я обращаюсь к Нему и знаю, что Он поможет, поддержит и будет вести меня Своей мудрой рукой.

Записал Максим Гусев,

Екатеринбург.

Фото автора и А.Зенцова (г.Миасс)